Часть 5

Спустя несколько дней, в двери небольшого, но богатого дома на окраине Яффо, постучал путник. Одет он был как купец, пересекающий пустыню: весь закутан куском дорогой льняной ткани, только синие глаза блестели между кусками полотна. Слуге, который открыл дверь, он передал небольшую печать с просьбой показать ее хозяйке дома.

Через минуту красавица Суламита, это был ее дом, выбежала, чтобы встретить гостя. Тот открыл свое лицо, и она бросилась к его ногам, целуя и плача.

- Встань, Суламита, - сказал гость, - дай обнять себя. Ведь я обещал, что вернусь к тебе. Долго стояли они, прижавшись друг к другу. Путник, просивший называть себя Моше, разжимал объятия Суламиты и любовался ею. Она почти не изменилась. Только несколько морщинок печали появились возле глаз.

В комнату вошла девушка как две капли воды похожая на Суламиту в 14 лет, но глаза были пронзительно-синие, такие как у странного купца.

- Вот, Рахиль, твой отец, - сказала Суламита, - он вернулся из дальнего странствия. Он приехал перед твоей свадьбой. Дары его бесконечно щедры, но много радостней его присутствие в нашем доме.

Свадьба была весело и шумной. Человек, который назвался отцом Рахили, сидел в дальнем темном углу. Когда раби Нахум, благословлявший молодых, подошел к нему с просьбой пожелать что-то жениху и невесте, сказал Моше:

- Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно!

Тогда заплакала Суламита слезами счастья, слезами вечной возлюбленной, ибо она помнила, как говорил ей Соломон эти слова..

После отъезда Рахили в дом мужа своего, Моше и Суламита жили тихо и счастливо еще двадцать лет, поглощенные друг другом. Иногда Моше уезжал по делам купеческим. Но всегда привозил он рыбу из пресного озера, расположенного возле города Тира. И Суламита готовила ее по рецепту, который муж доверил только ей. Служанку она не подпускала к котлу. Приготовив рыбу по особому рецепту, она заворачивала ее в кусок льняной ткани, на которой был царский вензель.

- Когда-то, - говорил Моше, - царь Хирам дал мне рецепт приготовления этой рыбы, он говорил, что такое блюдо, приготовленное руками
любящей женщины, становится пищей богов. Он забыл добавить, что женщина должна быть любима.

Я записал рецепт на этом пергаменте, - и он показал его Суламите, - спрячь его от посторонних глаз. Его найдет только тот, кто будет любить свою женщину так, как люблю тебя я.

Счастье их было тихим, но полным. Еще муж Суламиты что-то писал долгими вечерами на пергаменте, дни и ночи просиживая за работой. В это время она любила сидеть рядом с ним, наблюдая за его вдохновенным лицом. Иногда он отрывался от дела и рассказывал ей о царице Савской или о царе Хираме. Иногда он беседовал с ней о замысле Творца.

На ее слова, что она лишь женщина, которая любит его и не все доступно ее уму, он отвечал:

- У тебя умное сердца, а лучше этого нет ничего.

Когда Суламита умерла, Моше долго глядел на свое кольцо бессмертия.

- Бессмертие – тяжкий дар, - сурово проговорил он, как будто обращаясь к кому-то. Он знал, что теперь душа его будет путешествовать в мирах, но телесно возвращаться на землю сможет тогда, когда кто-то призовет его.

Хххх

Через несколько дней раби Нахум принес Первосвященнику в Иерусалим некий свиток. Отдав его, он сказал, что один человек просил передать его как свое завещание.

Вот, что было в свитке:

Слова, сына Давида, царя в Иерусалиме.

Все суета сует, – сказал царь; суета сует, все суета. Какая выгода человеку от всех трудов его, что он трудится под солнцем? Поколение уходит, и поколение приходит, а земля пребывает вовеки. И восходит солнце, и заходит солнце, и устремляется к месту своему, где оно восходит. Идет к югу и поворачивает к северу; кружится, кружится, движется ветер, и на круги свои возвращается ветер. Все реки текут в море, но море не переполняется; к месту, куда реки текут, туда вновь приходят они. Все вещи утомляют, и никто всего не сможет пересказать, – не насытятся очи тем, что видят, не переполнятся уши тем, что слышат. Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться, и ничего нет нового под солнцем. Бывает, скажут о чем-то: "Гляди, это новое!" – а уже было оно в веках, что прошли до нас. Нет памяти о прежних поколениях, и о последующих, которые будут, не останется памяти у тех, что будут после. Я, был царем над Израилем в Иерусалиме. И обратил я сердце мое, чтобы мудростью изучить и исследовать все, что делается под небесами; дурное дело возложил Бог на сынов человеческих, чтобы томились им. Видел я все дела, что делаются под солнцем, и вот все суета и погоня за ветром. Искривленного нельзя выправить, а то, чего не достает, нельзя исчислить. Говорил я так в сердце своем: вот я мудрость приумножил и увеличил более всех, кто был прежде меня над Иерусалимом, и много видело сердце мое мудрости и знания. И отдал я сердце мое, дабы познать мудрость и познать безумие и глупость; и узнал я, что и это – томление духа, Ибо умножая мудрость, умножаешь огорчения, а добавляя знание, увеличиваешь скорбь.

Сказал я в сердце своем: давай испытаю себя весельем и познаю благо. Но и это тоже суета. О смехе сказал я: он безумен, а о веселии: что проку в нем? Пытался я увлечь плоть свою вином, хотя сердце мое руководилось мудростью, придерживаться глупости, пока не увижу, как лучше поступать сынам человеческим под небесами за считанные дни их жизни. Большие я делал дела: строил себе дома и насаждал для себя виноградники. Я устроил себе сады и парки и насадил в них разных дерев плодовых. Я устроил себе пруды – орошать из них рощи, растящие деревья. Приобрел я себе рабов и служанок, и были у меня домочадцы; также крупного и мелкого скота у меня было больше, чем у всех, что были до меня в Иерусалиме. Собрал я себе и серебра, и золота, и сокровищ царей и государств; завел я себе певцов и певиц, и услады сынов человеческих, роскошные колесницы. И возвысился я более всех, кто был до меня в Иерусалиме, и мудрость моя помогала мне. И ни в чем, что очи мои просили, я не отказывал им, ни от какой радости не удерживал я сердца своего, ибо радовалось сердце мое от всех трудов моих, и это была моя доля от всех трудов моих. Но оглянулся я на все дела свои, что сделали руки мои, и на труды, что я свершил, и вот все суета и погоня за ветром, и нет в том пользы под солнцем. И обернулся я, чтобы взглянуть на мудрость, на безумие и глупость, ибо что может сделать тот, кто придет после царя? Лишь то, что уже делали! И увидел я, что есть преимущество у мудрости пред глупостью – оно такое же, как преимущество света перед тьмою. Глаза мудреца – в его голове, а глупый ходит во тьме. Но и то я узнал, что единая участь постигнет всех их. И сказал я в сердце своем: участь глупца и меня постигнет, так зачем же я стал столь премудрым? И сказал я себе, что и это – тщета. Ибо как о глупце, так и о мудром, вовек не вспомнят, все будет забыто в грядущие дни; как же это мудрый с глупцом наравне умирает? И возненавидел я жизнь, ибо дурные дела, по-моему, вершатся под солнцем, ибо все – суета и погоня за ветром. И возненавидел я весь труд мой, над чем трудился под солнцем, потому что оставляю его человеку, что будет после меня. И кто знает, он будет мудр или глуп, а овладеет всеми моими трудами, что я трудился, явив мудрость, под солнцем. Но и это – суета. И обратил я к отчаянью сердце свое из-за всего того труда, что трудился под солнцем. Ибо бывает, что человек трудится мудро, со знанием и умело, а отдает свою долю человеку, кто над этим не трудился; – это – тоже тщета и большое зло! Ибо что получает человек от всего труда своего и стремления сердца своего, когда он трудится под солнцем? Ведь все дни его – страдания, и дело его – огорчение, даже ночью нет сердцу покоя. И это – тоже тщета. Нет лучшего блага человеку, чем есть и пить, чтобы было ему хорошо на душе от труда его. И увидел я, что и это – в руке Божьей; Ибо кто мог есть и наслаждаться так, как я? Ведь тому, кто благ пред Ним, дал Он мудрость, и знание, и радость, а грешнику дал Он заботу копить и собирать, чтобы отдать тому, кто благ пред Богом. И это – тщета и погоня за ветром.

Всему свое время, и свой срок всякой вещи под небесами: Время рождаться и время умирать; Время насаждать и время вырывать насаженное. Время убивать и время исцелять; Время взламывать и время строить. Время плакать и время смеяться; Время скорбеть и время плясать. Время разбрасывать камни и время собирать камни; Время обнимать и время удаляться от объятий. Время искать и время терять; Время хранить и время бросать. Время разрывать и время сшивать; Время молчать и время говорить. Время любить и время ненавидеть; Время войне и время миру. Что пользы тому, кто свершает, от того, что он трудится? Увидел я дело, которое дал Бог сынам человеческим, дабы забавляться этим. Все создал Он прекрасным в свое время, даже вечность вложил в их сердца, но так, чтобы дела, творимые Богом, не мог постичь человек от начала и до конца. Узнал я, что нет для него ничего лучшего, чем веселиться и делать добро в жизни своей. И если кто ест и пьет и видит благо во всяком труде своем, это – дар Божий. Узнал я: все что Бог творит, это будет вовек, к тому нельзя прибавить и от того нельзя убавить; а сотворил Бог так, чтобы боялись Его. То, что было – это и есть, а то, что будет – уже было; и Бог взыщет за преследуемого. И еще увидел я под солнцем: место суда, а там – беззаконие, место справедливости, а там – беззаконие. Сказал я в сердце своем: праведного и нечестивого Бог рассудит, ибо там есть время для каждой вещи и для любого дела. Сказал я в сердце своем по поводу сынов человеческих, что отличил их Бог от других существ, но увидел, что сами по себе они скоты. Ибо участь сынов человеческих и участь скотины – одна и та же участь: как тем умирать, так умирать и этим; и дыханье одно у всех, и нет превосходства человека над скотом, ибо все – суета. Все идет в одно место; все произошло из праха, и все возвратится в прах. Кто знает, возносится ли ввысь дух сынов человеческих, а дух животных – нисходит ли вниз, в землю? И увидел я, что нет ничего лучшего, чем радоваться человеку делам своим, ибо это доля его. Ибо кто приведет его взглянуть на то, что будет после него?

Первосвященник закрыл глаза. Только один человек в мире мог написать такие слова. Только тот человек, что сказал: «Приклони ухо твое, и слушай слова мудрых, и сердце твое обрати к моему знанию,… чтобы научить тебя точным словам истины, дабы ты мог передавать слова истины посылающим тебя».

Говорят, что Соломон, действительно, обрел бессмертие. Только в этом ли счастье?

Сайт управляется системой uCoz