|
Обыкновенный солнечный день на улицах провинциального городка. Снующиеся по улицам толпы людей с бессмысленно-озабоченными лицами. Железные волны машин, негодующе гудящие на некоторых людей, что перебегали через дорогу, не обращая внимания на отсутствующие светофоры.
И два ангела на карнизе пятиэтажного здания, смотрящие вниз, на раскрывшийся перед ними муравейник. Один, как и положено ангелам, одет в белоснежные ризы, излучающие свет, как и его крылья, переливающиеся небесными красками. На прекрасном лице, вечно юном, и молодом, играет тихая и кроткая улыбка. Но вот его собеседник… Он тоже ангел, но совсем другой. Серые перепончатые за спиной крылья, что чуть возвышаются над головой, давно поседевшей от явно несладкой жизни. Сложенные гармошкой, они напоминают более шторы, чем крылья. На теле черная мантия, как и у его собрата, переливающаяся под лучами солнца. Только, в отличие от первого, она не несет свет и утешение в лица. И его лицо давно потеряло свежесть молодости. Его даже было бы трудно назвать прекрасным. Скорее изможденное лицо со впалыми скулами, и блестящими от некой внутренней лихорадки глазами. Чуть изогнутые губы дрожат в непонятной насмешке, и он наблюдает за живыми потоками, что раскинулись под ними.
-Посмотри брат, посмотри на этих суетящихся муравьев, что возомнили себя богами. Что ты видишь? – тихий голос небожителя дрожит от раздирающихся его чувств.
- Как ты можешь так говорить, мой мятежный брат – нежный и кроткий голос ему был ответом – и как ты можешь спрашивать меня об этом? Я вижу светлые и добрые лица, я вижу печаль из-за забот, и кроткую веру людей, что уповают на Бога. Не забывай, что Господь сделал нас смотрителями этого города, а не судиями, что имеют право карать, или судить.
Мрачный ангел чуть покачал своей седой головой, нетерпеливо дуя на челку, что скрыла его глаза.
- Ты всегда был слишком отрешенным. Даже то, что мы живем здесь уже третий век, не разу не бывая на небе, не изменило тебя. Я не вижу того, что сейчас мне сказал ты. Присмотрись, не это создавал Бог, когда говорил «Создадим по образу и подобию нашему». Не эту серую массу, пожирающую, и ненавидящую сама себя. ОН не мог так ошибаться, я не верю в это. И я не вижу названных тобой качеств в этих сердцах. Они полны суеты, низких утех. Неужели тебе нужно спуститься поближе, чтобы узреть Это? Очнись же наконец от своих грез, Самил, и посмотри трезвым взглядом.
Горечь и усталость слышались в этих словах. Крылатый не скрывал свою усталость, что с годами только увеличивалась в его сердце. Он видел как постепенно люди становятся все хуже и хуже, теряют свои человеческие качества, и становятся окончательными носителями нового поколение – быдлосапиенс. Город все больше погружался в мир порока, и с каждым днем его сердце все больше наливается жгучим желанием пройтись огненным дождем по этим мерзким улицам, дабы очистить все от скверны. Но… второй брат постоянно сдерживал его, напоминая своими мягкими речами о их назначении..
Все повторилось и в этот раз. Самил с улыбкой выслушивал своего брата, не перебивая, и лишь одаривая ослепительной улыбкой, при виде которой растаяло бы любое сердце, из которого ушли бы сразу все мирские проблемы.
-Брат, брат, ну что ты хочешь от этих детей? Ведь люди по сути своей всего лишь дети. Да, может их сердца и полны всего то, о чем говоришь ты мне, но несмотря на это они дети Господни, и не нас судить, или пытаться изменить их. Он сам дал им свободу, потому их путь так сложен и тернист. Имей терпение, и рано или поздно люди найдут истину, которая есть в нас, и которую мы несем каждый день.
- И которую неся каждый день – резкая, и чуть злая реплика перебила ангела, не дав ему договорить – мы скрываем от этих же детей, хотя могли бы помочь им в их пути. Каждый день многие души обрекают себя на страдания и муки, они гибнут и издыхают в мучительных поисках Бога, и если это и есть расхваливаемая тобой свобода, то клянусь нашим создателем, мне их жалко, и лучше бы наш Творец был жестоким тираном, что сразу бы сделал их счастливыми, и не заставлял так мучаться каждый день.
Этот разговор еще мог долго продолжаться, ибо каждый из собеседников имел свои доводы, и утонченный ум, с веками только более развивающийся. Но, как всегда, сами люди не могут жить без происшествий.
Напряженный гул внизу улиц привлек собой внимание крылатых созданий и перед ними возникла уже ставшей стандартом картина катастрофы – пьяный шофер сбил молодую девушку, что лежала сейчас на асфальте, доживая последние минуты. Сам шофер сумел уехать, несмотря на то, что был светлый и день, и люди плотной толпой стояли возле потерпевшей, не зная что делать.
Самил нахмурился, резко вскакивая на ноги, и прыгая вниз. Потоки ветра распрямили его чудесные крылья, и он подлетел к пострадавшей. Естественно, что никто не мог увидеть ангела, но все почувствовали некое облегчение, и уверенность, что все будет хорошо. Рядом опустился и второй ангел, мрачно сложивший свои бледные руки на груди, и молчаливо наблюдавший за действиями брата. Кто то уже позвонил в скорую, и «карета» помощи неслась на всей возможности своего двигателя, но явно не успевала. Глаза девушки уже начинали стекленеть, а дыхание уменьшаться. Ее тело стало мерцать незримым никому, кроме ангелов, светом.
- Ей еще рано покидать этот мир – прошептал твердо Самил, светлый ангел, и начал пламенно молиться к Богу, прося его даровать девушки жизнь, и право пробыть здесь еще много счастливых лет, дабы дарить людям тепло и счастье.
Второй ангел лишь с усмешкой наблюдал за этими действиями, не понимая, зачем его брат так хочет, чтобы смертная выжила. Ну проживет она немного больше, или меньше. Все равно ее ждет неминуемая смерть. Так не лучше умереть раньше, чтобы душа пережила меньше страданий, и пришла к Богу БОЛЕЕ чистой?
Раздумывая таким образом, он распрямил свои крылья, взмывая к крышам домов, и внезапно впился взором в машину, что на повышенной скорости ехала по улочкам. В сознании сразу укрепилась мысль, что это был ОН – тот, кто сбил несчастную, и даже не остановился ей помочь, а пытался удрать. И хоть мрачный ангел знал, что его брат спасет девушку, его глаза наливались злостью, и лицо становилось все более каменным.
Повиснув в воздухе буквально на несколько мгновений, он резко сорвался вслед за машиной, мысленно предупредив брата о своем исчезновении.
Все попытки Самила что-либо сказать ему были усечены, и ангел полностью отрешился от всего, кроме машины, что поспешно удирала по улицам.
Как опытный хищник, он рассчитал все возможные пути и маршруты шофера, и уже готовил свою месть. «Никто не смеет уходить от ответственности» - хищно шептали его губы, и он полетел намного быстрее, обгоняя машину, и резко опускаясь на дорогу.
Как говорили потом редкие прохожие, машина резко засигналила, и начала вилять непонятными петлями, а потом…потом никто не понимал случившегося. Будто на миг перед всеми возник силуэт мрачного ангела, в который и врезалась машина, и яркий свет все закрыл от глаз. Когда изумленные люди косились на дорогу, то уже ничего не было…
Через пару часов два утомленных ангела снова сидели на том же самом карнизе все в той же позе. На губах светлого играла добрая и умиротворительная улыбка. Он спас девушку, и она выжила до приезда скорой. Теперь ее здоровье находилось в руках людей, и он не имел права больше вмешиваться. Но Самил был уверен, что люди сделают все так, как нужно.
- ну что? Догнал шофера? – спросил он осторожно после некоторого молчания. Мрачный ангел поднял на него свой усталый взор, и молчаливо кивнул головой. – да…
-и?? – брови чуть вопросительно взлетели вверх. Ты сделал то же самое?
В ответ чернокрылый издал усталый вздох, и лишь молчаливо кивнул головой, устало прошептав: « Только Бог знает, как я жду того, когда люди станут лучше»….
P.S. В одном из многочисленных городков, мало чем отличающихся от тех, где сейчас и произошла моя история, на карнизе сидел светлый ангел, что кротко смотрел вниз, на толпы людей, которые были под его надзором.
Сзади него раздалось тихое всхлипывание, и появился человек, что испуганно смотрел на светлокрылого..
-ты ангел???? Значит… значит я мертв??? – закричал он испуганно, делая пару шагов назад.
-Нет, мой брат… ты не умер…. Ты родился для новой жизни… у тебя есть время исправить свои ошибки, помогая людям.
У шофера, что сбил девушку, за спиной развивались пока что еще не полностью сформировавшиеся черные крылья.
С пинка моей музы пытаюсь написать мини сцену…
Руины.
Это было некогда мирный городок со своими жителями и своими мыслями. Один из тысячи, раскинувшийся на просторах Земли матушки нашей. В нем было все, что могла только построить мысль человеческая для того, чтобы люди могли жить хорошо. Да, в городе было много отрицательных сторон, которые искажали его светлую и добрую сущность – ларьки с пивом и сигаретами. Пьяные и шатающиеся по ночам гопники, и другие прелести мира. Но днем он был полон счастья и любви, когда маленькие и беспечные дети прыгали по каменой мостовой, играя в салки, и догонялки. Влюбленные парочки чинно сидели на лавках, тихо воркуя как голубки.
В нем было все, что есть в других городах. Что есть и в нашем городе тоже. Но он был светлым городом. Жители любили его. Пока….
Пока на него не упала бомба. Откуда она прилетела, и кто закинул ее сюда? Я не знаю ответа на мучивший и меня вопрос. Я знаю лишь результат, что лежит сейчас перед моими глазами.
Руины, мрачные руины, в которых нет живой души. Хотя нет, если присмотреться, то можно увидеть два силуэта, тихо бредущие по развалинам некогда центральной улицы, которых не касались извивающиеся языки огня, что лизали все, до чего могли бы добраться.
- Ну вот и пришло все к тому, к чему и должно было бы придти. Я всегда говорил о том, что люди единственные существа на Земле, что истребляют себя постоянно, как бы им хорошо не жилось. Посмотри по сторонам, Самил. Не та ли это гармония, о которой ты постоянно твердишь мне, говоря о планах Господних?
Говоривший показался из угла еще сохранившегося здания, чуть пофыркивая от клубов дыма, что ударили ему прямо в нос, и театрально сплюнул на землю, наблюдая за тем, как земля алчно приняла на себя влагу.
Ангел, в прямом смысле слова ангел. Укутанный в черную мантию, с перепончатыми правда, но все же крыльями, он стоял среди останков города, вымученно улыбаясь, и более ничего не говоря. Седые волосы развивали порывы ветра, и он был похож на падшего ангела, что пришел забрать грешные души за собой.
Рядом с ним возник второй силуэт, к которому он обращался со своей гневной тирадой. Им оказался напарник Солуна, темного ангела, который всегда отличался горячим характером и необдуманными часто решениями, которые только ему казались верными и единственно правильными ( что чаще всего и случалось – прим. автора)
В глазах Самила была видно только непередаваемая никем скорбь, и слезы текли по прекрасному лицу. Куда бы не падал его взгляд, он видел только изуродованные тела и горящее пламя, из которого вырывался едкий и черный дым. Белоснежные крылья были сложены за спиной, будто ангел не хотел нести свет Божий в это место. Он ничего не ответил на выпады своего брата, лишь медленно переступая через тела, и останавливаясь возле каждого. Губы ангела что то тихо шептали, и он вздыхал, наклоняясь поближе, и плавным движением ладони закрывая всем глаза, будто благословляя на вечный сон.
Солун даже невольно замолк, временно забыв про ехидство, и лишь молча наблюдал за действиями Самила, передвигаясь вместе с ним по бывшим улицам, но даже не думая помогать. По нему, так все это была вообще пустая трата времени. Все мертвы, люди получили того, что заслуживали, ибо ведь погибли от творения своих же рук.
Но несмотря на все эти мрачные рассуждения он очень любил своего собрата, хотя и никогда не признался бы в этом никому, и потому лишь «терпел» приступы всепрощения Самила.
Но вот под ладонью ангела закрылись и последние глаза, и он вымученно выдохнул, едва слышно прошептав: « Ну вот и все. Последняя душа покинула этот город печали и скорби. Дальше их поведет длань Господня».
Заметив вопрошающий, и чуть нетерпеливый взгляд темного ангела, он удовлетворенно кивнул ему головой, и махнул рукой на ближайший бугор, что располагался в нескольких сот метрах от пепелища и руин. Распрямив свои крылья уже через несколько мгновений они опустились на мягко стелющаяся траву, что росла здесь, и тянулась своими стеблями к солнцу.
-Ну что брат? Убедился теперь в том, что все человеческое бессмысленно и абсурдно? – чуть протягивая слова, произнес Солун, не сводя взора с догорающего города – вот результат их жизни. Все, что они делали, возводили. О чем мечтали, и что выпестовывал погибло от их же рук. По моему это очень символично, и красиво. И не стоит жалеть этих смертных. Ведь ты и сам знаешь, что они получили лишь то, что заслужили.
В голосе ангела слышались какие то странные оттенки. Будто он пытался убедить самого себя в том, что верит в эти слова. На изможденном лице стала проступать скрытая боль, и внезапно даже для него самого по щекам сбежало пару слезинок.
Он сердито смахнул их, и прожег взглядом светлого, дабы убедиться в том, что он ничего не видел. Но естественно, что Самил понял внутренние переживания своего брата, но не стал ничего говорить об этом, лишь улыбнувшись как всегда кротко, и чуть смиренно.
- В чем то ты и прав Солун, несомненно прав. Да, эти люди не ждали смерти, что так резко пришла к ним. Но не забывай о том, что погибли они не потому, что вели грязную и неправедную жизнь. Их забрала милосердная длань Господа, что…
- Ты хочешь сказать, что их грохнул Творец? – как всегда не церемонясь, перебил его темный, и разлегся на траве, раскинув в сторону руки. На лице была видна ничем нескрываемая гримаса ехидства, что так и звучало в его словах – тогда я стану уважать Его еще больше.
Привыкший к таким резким переходам на другие темы, и перебивания, Самил лишь грустно улыбнулся, все еще видя перед глазами тела мертвых людей. Да, ему сердцу было больно от увиденного, но это была боль добрая, просто по тому, как люди покинули этот мир, чтобы встретиться с Богом. Он знал, он знал, что эта бомба упала не просто так, и что через некоторое время случилось бы гораздо худшая ситуация, когда всем людям пришлось бы отречься от своей веры, и от Бога в том числе. И многие не смогли бы выдержать мучений. Потому они и были посланы сюда, чтобы убедиться в том, что никто не мучился, и все души были спасены.
- Тогда вспомни то, как ангелом стал ты, брат, и перестань судить других людей – произнес он тихо, и опустил голову на руки, которыми обхватил колени. Он мечтал о том, чтобы побыстрее вернуться в свой родной город, где они были смотрителями, и не мучиться из за происходящего по воле людей, как бы он не отрицал этого.
А Солун задумчиво сомкнул глаза, вспоминая свое прошлое, что сейчас выстраивалось перед ним цепочкой событий. Он заново переживал все, что было им прожито. И даже ехидство покинуло его измученное лицо, что сейчас олицетворяло.
С пинка моей музы пытаюсь написать мини сцену…
Руины.
Это было некогда мирный городок со своими жителями и своими мыслями. Один из тысячи, раскинувшийся на просторах Земли матушки нашей. В нем было все, что могла только построить мысль человеческая для того, чтобы люди могли жить хорошо. Да, в городе было много отрицательных сторон, которые искажали его светлую и добрую сущность – ларьки с пивом и сигаретами. Пьяные и шатающиеся по ночам гопники, и другие прелести мира. Но днем он был полон счастья и любви, когда маленькие и беспечные дети прыгали по каменой мостовой, играя в салки, и догонялки. Влюбленные парочки чинно сидели на лавках, тихо воркуя как голубки.
В нем было все, что есть в других городах. Что есть и в нашем городе тоже. Но он был светлым городом. Жители любили его. Пока….
Пока на него не упала бомба. Откуда она прилетела, и кто закинул ее сюда? Я не знаю ответа на мучивший и меня вопрос. Я знаю лишь результат, что лежит сейчас перед моими глазами.
Руины, мрачные руины, в которых нет живой души. Хотя нет, если присмотреться, то можно увидеть два силуэта, тихо бредущие по развалинам некогда центральной улицы, которых не касались извивающиеся языки огня, что лизали все, до чего могли бы добраться.
- Ну вот и пришло все к тому, к чему и должно было бы придти. Я всегда говорил о том, что люди единственные существа на Земле, что истребляют себя постоянно, как бы им хорошо не жилось. Посмотри по сторонам, Самил. Не та ли это гармония, о которой ты постоянно твердишь мне, говоря о планах Господних?
Говоривший показался из угла еще сохранившегося здания, чуть пофыркивая от клубов дыма, что ударили ему прямо в нос, и театрально сплюнул на землю, наблюдая за тем, как земля алчно приняла на себя влагу.
Ангел, в прямом смысле слова ангел. Укутанный в черную мантию, с перепончатыми правда, но все же крыльями, он стоял среди останков города, вымученно улыбаясь, и более ничего не говоря. Седые волосы развивали порывы ветра, и он был похож на падшего ангела, что пришел забрать грешные души за собой.
Рядом с ним возник второй силуэт, к которому он обращался со своей гневной тирадой. Им оказался напарник Солуна, темного ангела, который всегда отличался горячим характером и необдуманными часто решениями, которые только ему казались верными и единственно правильными ( что чаще всего и случалось – прим. автора)
В глазах Самила была видно только непередаваемая никем скорбь, и слезы текли по прекрасному лицу. Куда бы не падал его взгляд, он видел только изуродованные тела и горящее пламя, из которого вырывался едкий и черный дым. Белоснежные крылья были сложены за спиной, будто ангел не хотел нести свет Божий в это место. Он ничего не ответил на выпады своего брата, лишь медленно переступая через тела, и останавливаясь возле каждого. Губы ангела что то тихо шептали, и он вздыхал, наклоняясь поближе, и плавным движением ладони закрывая всем глаза, будто благословляя на вечный сон.
Солун даже невольно замолк, временно забыв про ехидство, и лишь молча наблюдал за действиями Самила, передвигаясь вместе с ним по бывшим улицам, но даже не думая помогать. По нему, так все это была вообще пустая трата времени. Все мертвы, люди получили того, что заслуживали, ибо ведь погибли от творения своих же рук.
Но несмотря на все эти мрачные рассуждения он очень любил своего собрата, хотя и никогда не признался бы в этом никому, и потому лишь «терпел» приступы всепрощения Самила.
Но вот под ладонью ангела закрылись и последние глаза, и он вымученно выдохнул, едва слышно прошептав: « Ну вот и все. Последняя душа покинула этот город печали и скорби. Дальше их поведет длань Господня».
Заметив вопрошающий, и чуть нетерпеливый взгляд темного ангела, он удовлетворенно кивнул ему головой, и махнул рукой на ближайший бугор, что располагался в нескольких сот метрах от пепелища и руин. Распрямив свои крылья уже через несколько мгновений они опустились на мягко стелющаяся траву, что росла здесь, и тянулась своими стеблями к солнцу.
-Ну что брат? Убедился теперь в том, что все человеческое бессмысленно и абсурдно? – чуть протягивая слова, произнес Солун, не сводя взора с догорающего города – вот результат их жизни. Все, что они делали, возводили. О чем мечтали, и что выпестовывал погибло от их же рук. По моему это очень символично, и красиво. И не стоит жалеть этих смертных. Ведь ты и сам знаешь, что они получили лишь то, что заслужили.
В голосе ангела слышались какие то странные оттенки. Будто он пытался убедить самого себя в том, что верит в эти слова. На изможденном лице стала проступать скрытая боль, и внезапно даже для него самого по щекам сбежало пару слезинок.
Он сердито смахнул их, и прожег взглядом светлого, дабы убедиться в том, что он ничего не видел. Но естественно, что Самил понял внутренние переживания своего брата, но не стал ничего говорить об этом, лишь улыбнувшись как всегда кротко, и чуть смиренно.
- В чем то ты и прав Солун, несомненно прав. Да, эти люди не ждали смерти, что так резко пришла к ним. Но не забывай о том, что погибли они не потому, что вели грязную и неправедную жизнь. Их забрала милосердная длань Господа, что…
- Ты хочешь сказать, что их грохнул Творец? – как всегда не церемонясь, перебил его темный, и разлегся на траве, раскинув в сторону руки. На лице была видна ничем нескрываемая гримаса ехидства, что так и звучало в его словах – тогда я стану уважать Его еще больше.
Привыкший к таким резким переходам на другие темы, и перебивания, Самил лишь грустно улыбнулся, все еще видя перед глазами тела мертвых людей. Да, ему сердцу было больно от увиденного, но это была боль добрая, просто по тому, как люди покинули этот мир, чтобы встретиться с Богом. Он знал, он знал, что эта бомба упала не просто так, и что через некоторое время случилось бы гораздо худшая ситуация, когда всем людям пришлось бы отречься от своей веры, и от Бога в том числе. И многие не смогли бы выдержать мучений. Потому они и были посланы сюда, чтобы убедиться в том, что никто не мучился, и все души были спасены.
- Тогда вспомни то, как ангелом стал ты, брат, и перестань судить других людей – произнес он тихо, и опустил голову на руки, которыми обхватил колени. Он мечтал о том, чтобы побыстрее вернуться в свой родной город, где они были смотрителями, и не мучиться из за происходящего по воле людей, как бы он не отрицал этого.
А Солун задумчиво сомкнул глаза, вспоминая свое прошлое, что сейчас выстраивалось перед ним цепочкой событий. Он заново переживал все, что было им прожито. И даже ехидство покинуло его измученное лицо, что сейчас олицетворяло покой, и некую внутреннюю умиротворенность. Сейчас он воистину выглядел как ангел.
-Брат – помолчав примерно с минуту, спросил он чуть тихо – а как ты думаешь? Все спасутся? Господь простит всех?
В ответ светлый рассмеялся, вскакивая на ноги, и распрямляя свои крылья.
-Ну конечно, а ты как думаешь? Ведь Бог есть Любовь. Он обязательно простит всех. Лишь бы люди сами хотели этого. Догоняй…
И с детским смехом он взмыл в небо, под палящие лучи света. Солун также резко поднялся на ноги, сбрасывая слабость, что начала сковывать его тело, и с таким же смехом устремился за своим братом, летя в небо, и ликуя..
- Простит всех.. простит всех..Значит он и меня простит….. ( а что именно натворил Солун я напишу в другой истории). Спасибо тебе Господи.. За все спасибо..и даже если мы не понимаем что то, и проклинаем тебя за то, что ты позволяешь твориться безумию и насилию, я все равно благодарю тебя, Ибо в этом только наша вина, и не более.
Этот крик шел по всему и нему, и ЕДИНСТВЕННЫЙ выживший человек на миг сумел увидеть двух парящих ангелов. Перемазанный сажей и копотью, бредущий из руин города молодой священник стоял сейчас на месте, задрав голову, и наблюдая небесный полет.
-Слава тебе Господи, слава Тебе, и твои посланцы абсолютно правы. Кровь этих людей на Нас..спасибо, что забрал праведников к себе.
P.S. Над руинами поднимался рассвет, что заливал весь город алыми красками, делая все завораживающе красивым. Шел 1944, и все станут, что это было за время. Священник выжил, и добрался до других городов, где рассказывал об увиденном чуде.
А ангелы… ангелы вернулись в свой город снова, где и сейчас являются смотрителями. И темный стал более тепло относиться к людям – руины открыли ему какую то ведомую только ЕМУ тайну. Тайну, которая грела его сердце, и давала ему надежду.
Он уверенно держал руль машины, поворачивая его своими мускулистыми руками, и насвистывая какую то популярную и незамысловатую мелодию, которую он настукивал пальцами. Что именно пел он я не могу сказать, ибо это было нечто американское, с повторяющимся и вытягивающимся голосом. Странное музыкальное сопровождение завершало картину, и можно было сделать о том, что это рьяный фанат попсы.
Не хочется его описывать, но можно сказать то, что это был обыкновенный человек, который спешил куда то по дороге. Среднего возраста, нормального телосложения, в котором не было лишнего веса ( в смысле жира), но и мускулами его тело не играло. Обыкновенный мужчина, уверенный в себе, и не задумывающийся о мировых проблемах. На таких уверенных отцам и сыновьях и держится наш мир, не так ли?
Я не знаю куда он ехал, и по какой дороге, а он уже не помнит точно этого дня, и того, что произошло. Потому предлагаю думать просто. Он ехал по дороге, когда все и случилось. Все, что заставило его переменить свое мировоззрение и свое отношение к миру.
На краю обочины стояли два человека, и голосовали. Точнее голосовал один, тот что был повыше, и посветлее. Его лицо в свете фар казалось играющим непонятным светом, и рука чуть дрожала, видимо от усталости находиться в постоянно вытянутом положении.
Второй стоял чуть позади, окутанный ночной тьмой, и всем видом показывающий, что он вообще тут лишний, и не понимает, что тут делает. От этой парочки веяло какой то странной аурой, ли чувством того, что они просто не сочетаются с окружающей средой.
В любом случае машина остановилась возле них, и двигатель чуть зарычал, недовольный тем, что нога человека властно остановила его движение. Хлопнула дверь, и шофер чуть высунулся, смотря на парочку с чуть ехидным огоньком.
-Куда вам? – было видно, что подкидывать для него людей довольно частое явление, и делает он это от чистого сердца, явно скучая в дальних переездах о человеческой речи.
Светлый чуть поежился, кротко улыбаясь, и опуская затекшую руку. « Нам бы до города.. Это прямо по дороге. Вы не подбросите?» - в его словах не было так часто слышимой нотки унижения и пресмыкания перед теми, у кого обычно просят подвести. Он просил как уверенный в себе человек, знающий свое место в жизни.
Второй же просто хмыкнул, всем видом показывая, что так и должно быть, залезая молча на заднее место у левого окна, и сразу закрывая глаза, не желая с кем либо сейчас говорить.
Второй покачал головой, и так же полез на заднее место, аккуратно прикрыв за собой дверь, и кивнув шоферу.
-Спасибо вам. Господь обязательно отблагодарит вас за ваши деяния помощи нуждающимся. Позвольте представиться, я Саша, как и мой молчаливый друг.
При упоминании имен мрачный чуть приоткрыл глаза, поеживаясь в своей черной куртке, что как влитая сидела на его теле – я предпочитаю, чтобы меня называли Темный. – и снова замолк.
Шофер чуть удивленно смотрел в зеркало на эту компанию, не в силах понять, шутит ли второй или нет.
Мотор взревел снова, и машина плавно дернулась с места , снова начиная свой дорожный марафон в сторону города. Некоторое время в машине царила тишина, что происходила всегда в таких случаях – шофер обдумывал то, что уже успел почувствовать и подумать о новых попутчиках. Они же привыкали к тому месту, куда попали. Точнее привыкал тот, что был посветлее. Назвавший себя Темным безмятежно спал, или делал вид, что спит.
- Меня зовут Алеша – после недолгого молчания произнес таки хозяин машины, и сделал чуть потише музыку, дабы она не мешала им. Он был одним из тех, что давал право на свободу воли во всем. И признавая какие либо течения в той же музыки, что не мог терпеть, он не навязывал ее другим. Вот и сейчас, приняв попутчиков, он сделал своих любимых исполнителей потише, чтобы они не чувствовали дискомфорта.
-Очень приятно Алексий, будем значит знакомы. Давно по дороге катаетесь? – улыбнулся ему Саша, вытягиваясь как струнка, чтобы лучше слышать, и не мешать своему… другу спать.
- Около 5 лет как права получил. Интересно по миру кататься, видеть новые лица, слышать интересные мнения. А вы.. ты сам откуда родом? – с любопытством осведомился он, немного удивленные непонятной манерой слов Саши. ( с элементами церковнославянского не все разговаривают).
-А, я простой горожанин своего города. Даже называть его не хочется. Как говорится, Азь есьм раб Божий. Сейчас вот с братом по делам едем, так что спасибо, что подкинули.
- Ну как же. Ведь все мы люди, и должны помогать друг другу. Ведь если не помогать другим, то так и эгоистом можно стать – как то простовато ответил Алеша, поворачивая влево от большой лужи, раскинувшейся на дороге.
То ли от этих слов, а может просто во сне, но второй Саня резко дернулся, издав тихий стон, и перевернулся на другой бок, лбом касаясь холодного зеркала. И на лице выступила болезненная улыбка. Чуть ли не гримаса боли. Сейчас можно было увидеть бледность его лица. Казалось, что он недавно прибыл с того света. И на подбородке виднелся старый рубец, непонятно от чего появившийся.
Заметив любопытный, и чуть встревоженный взгляд шофера на спящего, Саша вздохнул тихо, покачивая головой – не волнуйтесь Алексий. Он просто устал. Мой брат слишком много пережил в своей жизни, и успел разочароваться во многом. В том числе и в людях ,и даже в Боге. Ему несладко приходится.. – помолчав несколько мгновений, он добавил практически шепотом – надеюсь, что он снова научиться любить.
- Я понимаю, что это не мое дело, но как можно разочароваться в людях то? Все мы разные, и судить по одному о всех просто глупо и даже наивно. Я вообще не понимаю, как можно разочароваться в чем либо. А в Боге так тем более. Он дал нам свободу, и мы сами живем.. А разочароваться в Нем могут только слабые люди, что ждут от Него халявы – убежденно произносил шофер, поглядывая на дорогу, и плавно объезжая колдобины.
Его слова вызвали странный всплеск эмоций на лице двоих попутчиков. Тот, что был светлее, улыбался своей белоснежной улыбкой, и чувствовалось, что он доволен словами. А второй. Второй дернулся, уже не притворяясь спящим, и чуть прохрипел, видимо собираясь со словами: « Не суди сам, да судим не будешь… Алексий..» -в этих словах слышалась горечь, и какая то неуверенность..
-И вообще, нашли тему для разговора – хмыкнул он, видя, что его собрат хочет что-то сказать –давайте лучше о музыке поговорим. Вот тебе Леха что нравится?
- Ну не знаю, я слушаю для души. То, что западает, то и слушаю. А вы чем увлекаетесь? – человек с радостью принял возможность уйти от такого в самом деле щекотливого разговора. Просто он чувствовал, что Сане второму не хочется говорить на эту тему. Да и в самом деле. Кто он такой, чтобы судить кого либо из них. Да и странные они были оба.
-Здесь трудно дышать от запаха тлена.
Я хочу убежать из этого плена.
Туда где воздух чище, туда где свобода.
Где нету Ментов, где нет сутенеров.
Нет нищих старух и калек у заборов.
Вы мне говорили это рядом за дверью!
А я там был. Я вам больше не верю!!
Эта песня в машине звучала как приговор. Саня пел не стесняясь, и не пытаясь скрыть свою боль, что вырывалась вместе со словами, и по лицу бежали едва заметные слезы.
Алеша был в шоке, не в силах понять всю глубину страдания его попутчика. Слова сразу легли в голову, и понравились. В них было нечто такое… Нечто .. что нельзя было передать словами. А второй Саня, тот, что был светлее, вообще сделал непонятный для всех жест – он обнял своего брата, и неловко произнес:
-Прости Солун..я не .. не должен был брать тебя с собой. А затем раздался звук удара… Это машина врезалась в другую, что стояла посередине дороги…………………………………………………………………
Самил резко вскочил на ноги, дико крутя головой по сторонам. Уже не было смысла скрываться, и он резко вытянул из спины свои белоснежные крылья, сверкая перьями, что переливались ярким огнем. Рядом стоял Солун, точно также вытянувший свои перепончатые крылья.
-Что произошло? Где Алеша?? – светлый тревожно смотрел на брата, что как то странно хихикал, качая окровавленной головой – из лба текла черная кровь, что капала на землю.
- Он в машине.. Оставь его…
Белокрылый ангел посмотрел на машину, в которой они ехали, и ахнул от ужаса – она пылала ярким пламенем, что поднималось до неба. Он побежал к машину, но в него вцепился Солун – да стой ты… придурок… Я же сказал, что он в машине.. не в этой..
Светлокрылый изумленно посмотрел в бок, и увидел скорую, что погружала стонущего Алешу, их неудавшегося шофера.
-Успели… произнес он тихо, и начал плакать.. От счастья…. Несколько дней назад им было видение, что на дороге разобьется хороший человек. Они должны были быть рядом, чтобы помочь ему, или предотвратить катастрофу. В общем, не дать ему умереть.
А Сомил по прежнему шатался как пьяный, украдкой потирая свой бок. Его брат не знал, что из горящей машины человека выволок именно он, темный… И что ему пришлось отдать практически все свои силы, чтобы человек выжил..
P.S. Уже неизменная крыша одного из домов, на котором сидели два ангела. Самил блаженно улыбался на толпы людей, на столь родные глазам улицы, и просторы города. Их Города. А Солун мрачным истуканом сидел на краю карниза, поигрывая босыми ногами. Да, они успели, и он понимал, почему он тоже должен был быть там. Обычно души умирающих останавливал Самил, а не он… Но в этот раз ему пришлось вырывать душу человека из лап самой смерти. Он знал, что тем самым было нарушено Равновесие. И что его ждет наказание. И он был готов…. На все …..
Молодой парень стоял на крыше здания, тоскливо смотря вниз на проезжающие машины. Он был совсем одинок сейчас в это отрезке мира, никем не узнанный, и никому не нужный . Обыкновенный паренек, скорее всего студент, которых тысячи в каждом городе. Несколько месяцев он пытался ухаживать за девушкой, которая ему очень нравилась. Но она не обращала на него внимания, предпочтя другого ( и надо сказать, что более хорошего, и нормального во всех отношениях парня). Сейчас он чувствовал себя брошенным, униженным, и оскорбленным ( ну еще бы.. ему посмели отказать в таких великих чувствах. Вот она, ваша любовь люди. Если ты нравишься мне, значит и я должен нравится тебе.. Браво.. браво.. Такого извращения над чувствами я не видел давно). И в нем кипела месть, и жажда что то доказать. Он помнил свой последний разговор с ней, когда пришел вечером.
Она явно куда собиралась, одетая в очень красивое платье, и держащая флакон в руке. « Сейчас открою» - радостно крикнула она, подбегая к двери. Но когда она открыла дверь, и увидела его, то лишь скривилилась, всем видом показывая, что не ждала такого гостя.
-А.. привет…. Что пришел? Извини, я сейчас убегаю…
- Ты к нему? Да?? – обличающие слова, как и тон, подходящие бы скорее к подсудимому, и прокурору, чем к простой девушке, что собиралась пойти погулять со своим парнем. И глаза, налитые злостью, и даже некоторым безумием глаза.
-А тебе какое дело? – насмешливый блеск в зеленых как зелень глазах, и девушка сделала шаг вперед, напирая на парня, что невольно отшатнулся, прижимаясь чуть мокроватой от волнения спиной к холодному граниту стен – и вообще хватит следить за мной? Понятно? Я всегда говорила, что ты мне не нравишься, и что у нас ничего не будет…А теперь все, мне некогда.
Захлопнулась деревянная дверь перед его Мечтой… Мечтой, которую он бы носил на руках… и перекошенное от ненависти лицо, выражающее желание убить..
Да, это все было. Была попытка и набить лицо ее парню, который оказался крепким орешком, и в отличие от моего незадачливого героя, ходил на бокс. В итоге морду набили ему, и он валялся в канаве, бессильно ударяя окровавленными кулаками в холодные лужи, срываясь на крик ненависти, в промокшей насквозь одежде, и не смея поднимать взор на ненавистный ему силуэт.
-Оставь нас в покое… И все. Мы счастливы, и я не хочу больше бить тебя, ясно? – спокойный голос парня, уверенного в себе, и своей избраннице. Очень хороший, и спокойный парень.
Удаляющиеся шаги, и непонятный всплеск ненависти. Сводящиеся от судороги пальцы, что нащупали острые края камня, и крик: « Сдохни сука» .. И звук падающего тела на землю…
А затем больница, где его Мечта навзрыд плакала над лежащем в коме – удар пришелся по голове, от смерти его спасло только чудо. Студент что то лепетал про то, что не хотел, боясь смотреть ей в глаза, а он гневно закричала на всю больницу – прочь, прочь убийца…. Ненавижу..
Эти слова как огонь резали ему сердце, и лишь вызывали скрежет зубов. А внизу продолжали ходить люди, не замечая одинокую фигуру, что прощалась с миром.
Что творилось в его душе, известно лишь Богу. Но я не думаю, что в этот момент он думал о себе. Наверняка перед его глазами стояла картина больницы, и лежащий в крови парень, что бурными потоками лилась из пробитой головы.
В чуть сероватых глазах застыла боль – что я наделал..что я наделал?? – глухой стон, шедший из самой глубины сердца, и взор вниз, на так манящий асфальт. Искушение слишком велико. Один шаг, и полет. А там и забытье, так долгожданный покой, после которого уже не будет ничего. Он даже начал заносить воздух над пропастью, когда за спиной…
-Кхмм… - молодой человек, а вы уверены, что вам это точно поможет – полный ехидства голос, принадлежавший уже молодому мужчине с бледным лицом, и впалыми скулами, что чуть болезненными глазами смотрел на него, скрестив руки на груди. На нем была накинута нелепая мантия, похожая более на средневековое одеяние доминиканцев. К тому же она была слишком большой для его тела, и порывы ветра создавали на спине, и локтях небольшие пузыри.
Парень ошарашено смотрел на этого непонятного человека, даже забыв о всем, что гложило его сердце. Это будто ушло на задний план, и он не мог отвести взора от странного мужчины.
- вы псих? – против его воли вырвалось у него из губ, и он вздрогнул, услышав полный издевательства хохот.
-Я? Да нет.. я как раз нормальный. Ведь не я прыгать собрался вниз.. а ты давай… давай… не прерывай зрелище. Я так мечтал увидеть полет тела. – мужчина ухмыльнулся, показав свои ослепительно белоснежные зубы, и присел на неведомо откуда появившийся на этой пропахшей куревом, мочой и пивом крыше.
- Ну что замер? Давай, толкай свою последнюю речь, в которой все окажутся сволочами, а ты невинным ангелом, и прыгай вниз, чтобы прервать свою жизнь.. а я сниму, будет что детям показать – окончательно студента ошарашило то, что в руках незнакомца в самом деле появилась новенькая, и явно не дешевая камера, которая тут же уставилась своим объективом прямо на него.
Они так и смотрели на друг друга несколько минут – вольготно развалившийся на табуретке непонятный мужчина, и застывший с занесенной над пропастью ногой студент, что повернул голову назад, с вытаращенными глазами смотря на внезапно появившуюся помеху.
В его планы не входили непонятные психи, причем настолько бесцеремонные с ним, что он хмуро спрыгнул с карниза, опираясь на каменные перила, и с неприязнью сплюнул себе под ноги – а ну катитесь отсюда со своей камерой. Что вы вообще мне мешаете?? Что вы ПОНИМАЕТЕ??? – внезапно последнее слова вырвалось с болезненным криком, и обида на всех загорелась с новой силой. Жалость к самому себе, детская обида на всех, и чуть проступившие слезы на глазах.
-Достаточно много, чтобы оказаться здесь – в голосе слышалась неприкрытая досада, либо он был очень искусным актером – черт, весь кайф мне испортил, и как не стыдно. Ну неужели нельзя было на камеру поработать? И прыгал бы со своей обидой на всех. Или ты думаешь, что она вернется к тебе, а Артем? И не надейся, после того, как ты чуть не хлопнул ее дружка.
Если перед ними сейчас появился зеленый человечек с цветами, и механическим голосом сказал, что он уроженец с Марса, студент бы был менее ошарашен. Все исчезло, кроме неприкрытого ничем изумления, и непонятного чувства стыда…
-кто вы??? Откуда вы меня знаете??? Вы черт??? – в голосе послышалась истерическая нотка, и он испуганно стал косится на собеседника, побелев лицом от ужаса –что вам надо???
-Да ничего уже не надо, коль ты таким сопляком оказался.. Даже для камеры поработать не смог. Ну что, мне тебя самому теперь скинуть с крыши? А? Ведь Хозяин ждет.. Вот зачем комедию ломать – с этими словами он чуть поднялся, оттолкнув табуретку назад, что неведомым образом растворилась сзади, будто ее и не было.
- НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ – истошный вопль, и парень резко запрыгнул на карниз, весь дрожа от ужаса… - или я прыгну..
-ООО!! Ну наконец то… а мне думаешь что надо? Ад давно заждался.,давай, давай. Прыгай, и все… президентские апартаменты я тебе обещаю.
И тут парень спрыгнул вниз на крышу, и начал просто рыдать. Он упал на поверхность дома, прижав голову к коленям, и просто плакал, не в силах сдержать всю боль, что накопилась в его сердце.
-да делай со мной что хочешь..мне все равно… твари… твари.. что вас всем от меня надо??? Даже умереть не дают спокойно..
Мужчина озадаченно замер, не зная что и сказать. По лицу прошлась судорога, и он чуть зашипел, непонятно к кому обращаясь…
-Млин, всегда же говорил, что не умею я с молодежью общаться… Самил.. А ну давай сюда….
Будь парень в более вменяемом состоянии, или просто наблюдай он сейчас за всем происходящим, то решил, что рехнулся, или что у него явные галлюцинации. Мужчина резко выпрямился во весь рост, непонятно как преображаясь. Его лицо стало более суровым и волевым, мантия становилась влитая к телу, и из за спины медленно начинали появляться странные перепончатые крылья, которые становились все больше и больше.
Рядом ударил яркий поток света, из которого вышел еще один мужчина, переливающийся небесным цветом морских волн. Его крылья осветили всю крышу, и запах всего тленного на время покинул это место, наполняясь благоуханиями райских цветов.
Его сострадательный взгляд упал на молодого парня, и ангел подошел к нему, тихонько опускаясь рядом, но не прикасаясь к нему, чтобы не вызвать новый приступ ярости, или чего похуже.
Солун же, едко ухмыляясь, чуть отошел в сторону, скрестив руки на груди, и тихо пробормотав что то про телячьи нежности со всякими…
С кем всякими, он не закончил, ибо почувствовал негодующий взгляд брата, и чуть ли не театрально развел руками.
-Ну, успокойся, успокойся… что с тобой сделали… успокойся.. – казалось бы, простые слова, ничего не значащие.
Но на то он и был ангелом, что знал ключик к каждому сердцу, и знал как нужно разговаривать с людьми. Спина пару раз вздрогнула, раздалось еще несколько всхлипываний, и парень приподнял свое заплаканное и красное лицо, бессвязно шепча ничего не значащие слова: « бросила…. Люблю…не хотел… убить»..
-Тсс… все хорошо мальчик мой..все хорошо – Самил хотел приобнять его, видимо чтобы успокоить, и на этом бы наверное все могло кончиться.
Но тут Солун чуть хмыкнул, показывая тем, что они не одни, и когда два взгляда упали на него –один негодующий, а второй предупреждающий, то он позволил себе небольшой поклон головы, и снова свою ехидную улыбку.
-Я искреннее сожалею о том, что прерываю вашу трогательную сцену, о светлый ангел. Но вы кажется забыли, что это мой клиент. Не появись я здесь несколько минут назад, то он был уже лежал окровавленным трупом внизу, а его душа уже была моя.
- Что ты хочешь? – светлый поднялся резким рывком, закрывая своими крыльями парня, и пока тот не видел их, сделал негодующий Жест.
« Что ты вытворяешь????» - так и горели глаза ангела, но в ответ Солун лишь подмигнул, всем видом показывая, что знает на что идет
- Я хочу сказать светлый, что его душа полностью принадлежит мне. Я спас его, и он отныне мой раб. А если он так хочет получить ту деваху, так я с радостью отдам ее.. А парня мы убьем.. Да, Артем? Только в этот раз я все возьму на себя. Ну что? Согласен – в голосе слышался нескрываемый даже для студента цинизм.
Парень испуганно прижимался к ангелу, но голос Солуна продолжал резать его слух, льстиво выстаивая перед ним заманчивые картины – Вот он идет со свой Мечтой под ручкой..А ее парень бесследно исчезает, и никто не знает куда. Через несколько лет он преуспевающий бизнесмен, и все его любят и уважают. Все тайные мечты всплывали перед его глазами. Стоило только сделать шаг, и он бы получил все это.
Парень снова всхлипнул, поднимая взгляд на Самила, будто ища у него поддержки, но то уже сделал шаг назад, грустно смотря на него…
-Извини, но он в самом деле прав.. твоя душа в его власти..
-Нет… не хочу… - испуганный крик, полный ужаса, и парень также поднялся на ноги, с ужасом глядя на темного ангела, что медленно приближался к нему, ухмыляясь своей улыбкой.
- НУ что сын мой? Пойдем за мной? Ты получишь все, что только хочешь…. А? – рука медленно потянулась к парню, и кулак разжался в ладонь, что манила к себе.. « НУ давай, дотронься до меня» - так и шептала она..
Парень истошно заорал, не выдержав этого, и запрыгнул на карниз. Его расширенные от ужаса глаза в тоже время были полные решимости, и он последний раз бросил растерянный взгляд на Самила, прежде чем прыгнуть…
Он не хотел становиться рабом, и сейчас он осознал, что те чувства, что были у него к девушке, были не любовь, а просто зависть. И он не хотел становиться полной тварью. Он избрал смерть..
-АРТЕМ……НЕТ!!!!!! – вопль Самила, что резко рванул вслед за парнем, но был остановлен властной рукой своего брата…
- Он сделал свой выбор….
P.S. Два брата сидели на карнизе, молча наблюдая за гуляющими под вечерним сводом парами.. Ангелы не отрывали взгляд от одной, что казалось счастливой, и никого не замечала вокруг себя. Парень влюблено смотрел на девушку, а она кротко улыбалась ему своими красивыми глазами.
-И все таки гад ты Солун – беззлобно произнес светлый, улыбаясь людям – я из за тебя чуть не поседел. Как тебе постоянно удается играть на грани, и выходить победителем? А если бы он убился? А? и к чему был этот цирк про душу?
Солун же чуть усмехнулся, видя как Артем чуть нежно, и даже как то робко приобнял девушку, и смотрел в ее глаза. Они оба наблюдали за тем, как губы пары сошлись вместе, пока не соединились в поцелуе.
-Вот именно для этого, Самил..Именно для этого. Ты тогда мог бы остановить его от прыжка, но он все равно бы убил себя. А так, я обещал ему дать то, что хотело его эго, и он сумел отказаться от всего этого, и тем самым спася. К тому же он понял, что не любил ту девушку, и обратил внимания на свою однокурсницу, что давно была влюблена в него.
Блаженно усмехнувшись, он поднялся с карниза, чуть усмехнувшись – к тому же смотреть надо, куда прыгаешь. Там дерево росло, которое и не дало ему убиться..Тоже мне, ангел..
Небо озарил смех небожителей, и пара чуть удивленно посмотрела по сторонам, в поисках смеха.. Но естественно, что они никого не увидели… И давайте оставим их одних.. У них найдется о чем поговорить.
Жизнь василька
Так и хочется начать сказку со слов жил да был. Но не могу такое желание исполнить, ибо растения не живут ведь как мы, люди. Они растут. А повествование пойдет именно про полевой василек, что рос у стен… Ба, а что это я вперед забегаю? Нет, надо все по порядку.
Итак, был да рос на свете василек. Каким ветром его занесло и каких корней он будет, то одному Богу известно. Но не мне. Рос он крепким богатырем, тянулся своими стебельками и листочками к солнышку, что согревало его, и ловил его шаловливые лучики, блаженно купаясь в них. И пил он росу прохладную, впитывая своими еще молоденькими корнями.
А теперь пару слов о том, где именно вырос мой герой. Богом ли так было задумано, али просто шаловливый ветер баловался, да только его семечко упало в монастырь, под самые его стены, где ничего не росло кроме зеленой травушки, да цветочков разноцветных, на которых часто жучки да бабочки собирались потолковать о том, да о сем. И надо же было такому случиться, что среди всего этого появился василек. Сначала он был незаметным, и никто не замечал его, но постепенно василек вытягивался и рос, и невольно стал обращать на себя взгляды.
Наш невольный герой с детской наивностью и любопытством всматривался в мир. И все казалось прекрасным его душе - и ранее утро, когда солнышко пробуждало всех своими нежными и теплыми лучами, и тихая безмятежная ночь. Он любил смотреть на звездное небо, любоваться небесными цветами. И думать о том, как наверное прекрасно там наверху…
-Как я хочу тоже стать одним из них – часто вздыхал василек, грустно покачивая своими 7 цветочками, что росли на нем. Они были цвета волны морской, что переливается под яркими лучами. Эти цветочки были его глазами, которыми он замечал все вокруг. Это мы люди, привыкли видеть все только двумя глазами, данными нам при рождении, а у растений все иначе. Ну согласитесь, читатель, что странно было бы судить и подстраивать весь мир под нас?
Другие растения, что росли неподалеку от него, сразу полюбили странного жильца, который даже не мог вспомнить откуда его принес ветер.
-неужели ты даже не помнишь как тебя нес ветер? – удивленно спрашивала у него ромашка, открыто и задористо улыбаясь всем своим единственным цветком, что у нее был.
Василек лишь скромно молчал, кивая ей в ответ. Ему нечего было сказать. И он был очень скромен, боясь потревожить своим любопытством и вопросами других.
Но несмотря на свой тихий характер, у него все таки был очень близкий друг, который каждый день перелетал через стены монастыря, чтобы проведать василька. Это был небольшой шмель, очень полосатый, с полным брюшком, и прозрачными крылышками. Он всегда прилетал днем, и садился на один из цветков василька, весело щекоча его своими мохнатыми усиками.
- ну здравствуй дружище – приветствовали они друг друга. Иногда у них это получалось одновременно, и шмель задорно смеялся, поигрывая своими тонкими усиками.
Много чего интересного узнавал василек от своего крылатого друга о том мире, что был скрыт за стенами. Но ему было трудно понять то, о чем он слышал. Толпы людей и гигантские здания; все это пугало его, и он благодарил Бога за то, что появился на свет в таком месте.
А теперь, коль уже сам василек подвел меня к этому моменту, я хочу описать его маленький мирок. Он рос под самыми стенами, что белокаменным сводом возвышались над растениями, не давая им видеть скрытое за собой.
А если смотреть в глубину монастыря, то можно было увидеть красивые и ухоженные аллеи, могучие стволы деревьев, что своими кронами скрывали здания. Васильку особенно нравилось одно высокое и стройное, небесного цвета, с 7 переливающими золотом куполами. И все это завершал белоснежно сверкающий крест.
Ух, как завораживало душу, и он часами любовался на здание, не зная, что это храм. Никто не рассказывал ведь ему об этом, а сам он стеснялся спросить. И выходили из храма молящиеся монахи, что расходились по своим делам. Поражала василька их осанка – полная некого внутреннего величия, и в тоже время глубокое смирение читалось в этих черных фигурах.
Больше всего ему нравился молодой послушник с мечтательной улыбкой. Он совсем по детски и наивно смотрел на окружающий мир. Как и наш василек. Сразу было видно, что паренек счастлив своей жизнью.
И было у него послушание – следить за аллеями и деревьями. И послушник выполнял это поручение с большой радостью, ибо очень любил растения, и животных в том числе.
И василек часто порывался обратиться к нему, но все время сдерживался. И кто знает, заговорил бы он с ним? Но случилось то, что случилось. Настоятель монастыря дал ему очередное послушание – под стеной перекопать землю, чтобы расширить аллеи, а может что по делу посадить.
А коль сказали, значит надо выполнять. Послушник сходил за лопатой, помолился перед святыми, и столько дорогими его сердцу образами, и к стене направился.
И увидел он нашего василька, что робко смотрел на него своими глазами-цветочками. И улыбался…. И умилился послушник, всплеснув руками: какой красавец…
Задумался о чем-то, и сходил за горшком, в который и посадил нашего героя, затем продолжив со спокойной совестью землю копать. Зачем он это сделал? Ведь сорняк? – так и кажется, что услышу сейчас этот вопрос. Ну что я могу сказать в ответ? Монахи иначе смотрят на мир, и если для нас мирян растение сорняк, то для них слава Божья. И отнес он василька в храм, в алтарную, на подоконник поставив, не в силах взора оторвать. «Какой красавец!» - все время восхищался он нашим героем.
А пока послушник любовался им, в алтарную зашел настоятель монастыря, который и давал ему то самое послушание.
-Чему ты тут радуешься – спросил он с кроткой улыбкой, видя умиление на лице парнишки. Послушник чуть вздрогнул, переминаясь с ноги на ногу, но все же сделал шаг в сторону, открывая василька, который от неожиданности всего происходящего потерял дар речи, и не мог вымолвить ни слова.
-Ух ты…. – только и вымолвил настоятель, и на его старческих губах заиграла детская улыбка. Долго смотрел монах на растение, проникший непонятными для нас чувствами восхищения и восторга. Затем они оба тихо вышли из алтаря.
Так и остался василек в храме с монахами, слушая службу, и воспевая Бога вместе с ними. Сначала многое непонятно было ему, но потом свыкся, и совсем устроился на новом месте. Он даже стал понимать богослужение, и тихо подпевать, покачивая своими цветочками. Однажды это заметил монах ,и с умилением и радостью покачал седой головой: « даже полевой сорняк, и тот славит Господа»
Счастливая то пора у василька была. Но однажды…. Однажды он услышал рев разьяренного дракона, что приближался к ним ( ну откуда ему было знать, что это машина), из которой вышли люди. Он все видел через окно, и сжимался от непонятного чувства тревоги и страха. Всех его друзей монахов увезли, а он был выкинут беспощадной рукой на улицу, и растоптан ногами.
А может даже и хорошо, что он не слышал взрывов и падение креста.. А потом….что потом:? Может спросить у меня нетерпеливый читатель. А потом Василек почувствовал легкость и яркий свет.
-Господи- прошептал мой скромный герой. …. И на этом все….
А что с васильком, что ему ответили? Понимаю, вам интересна его судьба. Для этого дождитесь ночи, и посмотрите внимательно на небо, и обязательно увидите василька, что радостно подмигивает вас своими уже небесными цветами. Господь исполнил его мечту, и он стал новым небесным цветком….
Кхм, позвольте представиться незнакомый мне читатель, который возьмет эти листы в свои руки. Кто будет смотреть на мой труп, удивленный тем, что я решил умереть, покончил с собой так рано.
А умер ли? Нет, не умер, ибо я очень любил жить, и мне страшно предстать перед Богом самоубийцей. Меня УБИЛИ. Причем таким образом, что об этом, не будь этого прощального письма, никто бы не догадался. Самый жестокий и беспощадный одновременно убийца, носящий гордое имя Жизнь.
Как все началось? Когда пошло внутренне гниение того, кто пишет сейчас это прощальное письмо непонятно кому. Точно неизвестно, и я не могу поставить даже какие либо определенные временные рамки этих событий, оставаясь полностью в кругах догадок и домыслов. Я буду считать точкой отсчета этой заражения жизнью тот момент, когда я познакомился с одним человеком, перевернувшим во все мне абсолютно все. Это была девушка, с которой я познакомился. И именно она является первой и ключевой ступенькой к моей смерти.
Тут не нужны ни имена, ни фамилии, и прочая человеческая суета, так важная толпе. Можно подумать, что если я укажу сейчас имя девушки, вы сразу сможете понять весь ее прекрасный духовный мир? Понять это прекрасное божественное создание? Да никогда вам не суметь сделать этого, как впрочем и мне. Имена не могут дать ничего существенного, кроме непонятного и бессмысленного для меня деления на ячейки, и не более того. Девушка жива (Слава Богу за это), и должно быть сейчас она счастлива, на что я очень сильно надеюсь. Моя смерть должна принести ей только покой и облегчение, ибо не будет больше фактора тревоги – меня.
Итак, что же она сделала такого, ангел моих безумных мечтаний, что так и не воплотились в жизни, ( и не воплотятся уже никогда)? Почему именно ее я выделил как ключевую ступень смерти? Как ни странно звучит это, но ОНА научила меня жить, дала толчок к жизни, сдвинув с мертвой точки. Но этот толчок к жизни оказался и с отрицательным резонансом, а точнее только с ним – после него я уже лечу в пропасть, жадно распахнувшей пасть перед поглощением очередной жертвы, то есть меня.
Вот такая странная ситуация, граничащая некоторыми своими гранями даже с безумием. Живешь себе, ни о чем не думая, и не задумываясь. И ничего не случается, ибо ничего и не нужно. Утроба набита, на душе постоянный серый покой, и все идет так, как и должно быть. Самый настоящий обывательский уровень, что вызывает у здравомыслящих только чувство рвоты и тошноты. А как только стоит задуматься о жизни, о том, зачем мы живем, и для чего, как БАХ! И ты труп.
Интересно получается, не так ли? Жизнь надежно держит нас в своих цепких лапах ( именно лапах. Мерзких, когтистых, и очень крепких) хищно скалясь, и НАСЛАЖДАЯСЬ суетой как людей, так и нелюдей. Здесь МЫ все равны, ибо все зависимы от нее являемся ее врагами, которые никогда не смогут пойти даже на перемирие. В этой нескончаемой войне, и освобождении из пут рабства есть только единственная спутница, что НИКОГДА не предаст никого – СМЕРТЬ.
Ах да, я отвлекся. Тогда, при первой встрече с этой девушкой ( впредь я буду называть ее только ангелом, ибо для меня она в самом деле ангел..), мой разум не смог осознать всю глубину той личности, с которой я столкнулся. Но уже тогда, целеустремленные глаза, могли увидеть то, что она отличалась от всей прочей толпы, и что передо мной не очередной шаблон, а человек, живущий своей жизнью (а не навязанными понятиями и категориями, чтобы не отличаться от прочей массы). Если вы спросите меня: вот ты, зная, что она повлечет за собой смерть, хотел бы остаться в живых? Жить и дальше пройдя в тот день мимо, и не остаться на роковой паре, на которой и произошел первый разговор с ней (я никогда не смогу забыть этот день).
Я бы честно ответил, что не раскаиваюсь ни в одном мгновении жизни, связанными с ней (кроме тех, когда своей глупостью и дикостью я причинял ей боль), и готов был бы пережить те минуты, когда мы были хорошими друзьями, снова и снова (при одном воспоминании об ее улыбке мое сердце сладко поет, а на глазах появляются непонятные слезы, что приходится скидывать)
Кем я был до того, как познал жизнь, как смертельно заразился ядом человечества, и не стал угасать с каждым днем до одного прекрасного дня, пока просто не понял: я не могу называть больше людей друзьями, я не могу разговаривать без внутреннего желания убить кого-либо, и это желание становится с каждым днем все сильнее. Я осознал, что становлюсь зверем, и для выживания необходима маска, чья прохлада дала успокоение и небольшой покой, все время нарушаемый внешними воздействиями.
Маска. Это так удобно и хорошо. Ты можешь называть себя святым, или падшим, не являясь никем из перечисленного. Главное здесь заключается не в твоей уставшей душе, а в преподнесении маски этой безмозглой толпе, по чьей-то ошибке названной человечеством.
Птак, я снова ушел от темы. Кем я был? Обыкновенным обывателем, бездумно прожигающим все жизненные соки для удовлетворения минутных наслаждений, и не более того. Существом, что регулярно требовало есть, спать и немного развлечения. Отличный такой образец Homo sapiens-а, не так ли? Единственный дефект ( и только он один), наверное, и сумел сделать попытку осмысления обывателя своей жизни, своей гребанной и никчемной жизни. И сумел, заставил обратить внимание на Ангела, что своим светом ослепила меня, и мои пороки, заставляя тянуться к свету, и более возвышенным вещам. Но о каком дефекте я написал пару строк ранее? Дело в том, что я дал обет Богу, и не просто, а сознательно, находясь в умственной и физической трезвости (как ума, так и тела). Он заключался в том, что я поклялся не общаться с девушками как потенциальными матерями своих будущих детей, а видеть в них только хороших друзей, и не более того.
Я вообще никогда не верил в любовь, снисходительно называя это человеческой слабостью и не более того.
-Вы любите друг друга – допытывался я до «прокаженных любовью» - тогда почему ревнуете к любому, кто подойдет? Почему вы так часто кричите на друг друга, срываясь, и желая ударить в самых ярких спорах? Почему у вас даже нет единой точки соприкосновения, а только одни разногласия даже по мелочам жизни, я уже не говорю о более высоким и духовным вещах, до которых мне просто нет дела.
Видя смятение на лицах, я по своему обыкновению громко смеялся, чувствуя неуверенность оппонентов, наслаждаясь этой рассеянностью, и даже некой беспомощностью.
-Это называется не любовь! – продолжал издеваться я - а самая настоящая жажда собственности, причем не над вещами, а человеком, когда ты никому не хочешь позволить трогать свою вещь….так и здесь, признайтесь хотя бы сами себе, что вы вместе только поэтому, и что вас не удерживают никакие возвышенные чувства, о коих вы так любите разгогольствовать.
О да, влюбленные бежали от меня прочь, едва завидев мою тень. Они бежали, боясь пройтись вместе под руку, ибо знали – если попадутся мне на глаза, то все, их любви конец.
О Боже мой! Какой я был пошляк, уверенный в своей правоте, думающий, что я выше всего низменного и человеческого. Мое уже полумертвое сердце учащенно забилось при виде Ангела, которая посетила меня, озарив тьму, и протянув руки с кроткой улыбкой произнесла:
-Пошли со мной! Я покажу тебе истинный мир, мир любви.
Мои губы уже изогнулись по привычке в сарказмастической улыбке , готовые изрыгнуть так привычную мне хулу, но….. Да, да, да и еще раз это проклятое Д А.! Я попался. Как неопытный сопляк я попался в ее чары, что медленно стали увлекать меня из привычной тьмы в новый неограниченный мир, который обещал много новых знаний. И я купился, д у р а к.
Поверил этому свету, покинув свой спасительный склеп забвения, и пошел за Ангелом. Вы можете спросить у уже моего мертвого тела, понимая, что ответа уже не услышите, но не желая верить этому, и продолжая цепляться за какие то безумные надежды: «А что за склеп то? И о чем вообще пишет этот безумец?» Если бы я и мог ответить, то уже слишком поздно. Глядя на часы, что стоят рядом со мной на столике, я понимаю, что времени уже мало, и скоро может придти отец, помешав моим планам и решительности, которую я лелеял и пестовал много недель. Поэтому придется немного поторопиться, чтобы успеть закончить все мысли (дальше почерк в записке вместо уверенного и красивого становится малоразборчивым и слегка вульгарным – заметка автора).
Итак, пора прекращать лирические и непонятные по смыслу отступления, понятные только мне, и может быть ( что маловероятно) еще и очень искушенным психологам и профессорам, но не более.
Факт состоит в том, что она вытащила меня из моего состояния, дала свет, указала дорогу и с улыбкой сделала вместе со мной несколько первых и робких шагов, что неминуемо вели к смерти. Тогда этого я не понимал… Тогда, но не сейчас.
Нелюдь, который много времени провел в темноте склепа, который являлся каким то подобием защиты от внешнего мира, сжился, привык к человечеству, что нам дается намного сложнее и труднее, чем простым людям, принимающим те рамки и законы, куда приходят, не пытаясь даже спорить, и противоречить.
Человеку то что? Он всегда мотается по миру, как сорняк, готовый прилипнуть к чему угодно, высосав все жизненные соки своего хозяина, который является лишь временным. Куда сложнее нелюдям, что приходят в определенное место, оставаясь там жить, и делать все возможное для улучшения жизни окружающих и близких. Надеюсь вы понимаете, что окружающие и близкие не одно и тоже, и даже наоборот, совсем разное, настолько разное и разноходимое, что между ними никогда не будет ничего общего.
Да, я прямо философом стал, право Слово! Вот что делает с нами мысль в том, что скоро ты уйдешь в никуда, в Пустоту, названную глупцами то раем, то адом. Они все ошибаются в этом…. Наверное, я не претендую на истинность, а просто верю в то, что умру, и не очнусь… растворюсь в Пустоте, и исчезну навсегда, будто меня и не было….Туда, где нет ничего – ни эмоций, ни воспоминаний, абсолютное ничто….Это даже не знаменитая Нирвана Будды, и не Хаос, что хоть и является беспорядком, но этот порядок структруизирован, то есть имеет беспорядочную структуру. Здесь нет ничего этого.
Кошмар, мои руки не успевают записывать за моими мыслями. Надо сосредоточиться, чтобы мелькать, и четко выразить свои мысли. Возможно, что этот клок бумаги остановит кого нибудь от необдуманного шага в жизнь, и тем самых сохранит его и от смерти.
Ой, нет… Кто-то стучится. Неужели уже пора? Нет, надо спрятать эти листы, срочно….______________________________________ ( ручка дернулась в этом месте, и оставила криво извивающую линию) Проклятый почтальон, как вовремя. Ну кто его просил приходить именно в этом момент, когда я писал. Ладно, жизнь всегда была несправедлива ко мне, что же требовать от нее сейчас .
Ух ты! Я заворожено смотрю на адрес, от которого было прислано письмо. Оно от НЕЕ. Интересно, очень интересно, что она хочет теперь? Мои руки потянулись было к конверту, дабы аккуратно вскрыть его, не повредив столько драгоценной и пленительной для моего сердца бумаги, но резко останавливаюсь. Почему меня должно волновать то, что она пишет? С неким чувством безумия, я рву, рву это послание с неба, не желая его видеть, не читать этот почерк, не вдыхать запах ее духов, что мог еще остаться на бумаге.НЕТ! Пора кончать эту гегемонию. Я закроюсь на замок, чтобы никто мешал мне более, и отключу телефоны…. Все. Теперь можно спокойно вернуться к написанному мной ранее.
Жизнь, жизнь, жизнь… Будь ты проклята, наша надежда и разочарование, наша благодать и страдание. Ну почему за проявление любви и привязанности к тебе ты отвечаешь только страданиями? Почему ты свела меня с ангелом, насильно заставляя (да!да!ДА! именно заставляла, хотя я сопротивлялся как мог) полюбить твоего небесного посланника, и потом жестоко забрать его из моей жизни. Ведь мы расстались из за нелепого пустяка, что по идее ничего и не значил для нас. Но ты все сделала и устроила таким образом, что один этот случай воздвиг между нами ледяную стену. Безумие, это просто безумие.
Сидя на стуле, и мрачно опершись о стол, я меланхолично и даже с легким недоумением читаю текст, выводимый моей рукой, и всей душой тянусь к ней… О боже…. Я ведь люблю ЕЕ! Люблю? Да, люблю, да опалит меня гром за эти слова.
Да, что толку говорить о любви? Я не ошибался не так уж и сильно, когда смеялся над влюбленными и говорил им, что любви нет. Нет, она есть, несомненно, я сам испытал ЭТО. Но в тоже время и понял что она несет не счастье, а только боль и усталость.
Спасибо тебе, о ангел всего нашего факультета. Ты открыла мне глаза, и я смог увидеть «все прелести жизни». И они принесли печаль и опустошенность, я не увидел прекрасного светлого мира…. Нет..Я увидел толпы алчущих тварей, что хищно рвут друг друга на части ради своей наживы.
Я хотел было плюнут на все, на этот грязный мир и так ненавистный мною мир, и забыться в похмелье видений, возвращаясь обратно в свой склеп, но на пути снова появилась ты. И куда делась твоя кротость и смирение, которые перед этим ты приводила только одним своим присутствием. Твои глаза запылали неудержимым огнем ярости.
-Да как ты смеешь уходить снова в свою тьму, и бросить весь мир, бросить МЕНЯ. Да, он не так хорош, как мечтают многие, но все в наших силах. Только мы сами делаем его..ТОЛЬКО…
Да, поток ее слов был очень велик. И красноречив. Видимо, что сама так ненавистная жизнь говорила со мной через уста ангела. В общем, они заставили таки меня остаться.
Но это было уже не то упоительное чувство, что я испытал впервые. Нет, на моих губах уже явно чувствовался привкус гноя: второй раз я не позволил себе послабины. Несмотря на то, что ее речь была убедительной, и завораживала каждым своим словом, я не стал более поддаваться, оставаясь в мире телесно, и умирая душой.
Любовь к ангелу держала меня, держала в своих цепких обьятиях, не отдавая тьме, но она начала уже охладевать ко мне. Видимо, решив, что нелюдь уже укрепилась в мире, то можно искать себе нового подопечного.
И это не просто слова мои, или домыслы, или мое мнение. Нет, она сама сказала мне об этом, одним из вечеров, когда я сидел дома. Кхмм….. хотя, правильнее будет не «сказала», ибо ее в тот вечер не было рядом, а написала мне, что рада за меня, и на этом ее попечительство обо мне заканчивается.
Как громом сидел я пораженный, пытаясь вникнуть в этот смысл. Перечитав его наверное уже в сотый раз ( текст СМСки, наверное он имел в виду именно это – прим. автора), я истерично рассмеялся, наконец-то вникнув во всю глубину сего….меня бросили…Просто бросили, как ненужную игрушку, которая уже надоела капризному ребенку.
Я а я был глупцом, ибо надеялся признаться ей в любви! Да какая любовь! Кому я нужен? Вот она, вся подноготная жизни – меня вытаскивают из моего склепа, что стал мне уже домом, насильно свела меня с ангелом, а когда я привязался к ней, то забрала..
Спасибо… ( ЦЕНЗУРА- сие место вырезано мною – прим. автора).
Все, хватит писать эту охинею. Никому нет до меня дела, ибо все заняты только собой…Эгоизм чистой воды- это и есть смысл нашей жизни…
А ведь ( дальше почерк становится неразборчивым, на бумаге появляются капли засохшей крови) это совсем не больно. Я чувствую в своем теле некую легкость, и лишь слабое головокружение… Как это приятно. Ух ты, какая у меня красная кр_____________
* * * * *
Ярко освященный коридор, стены которого увешаны разнообразными стендами, начиная от «СПИД- миф, или реальность?» и заканчивая «прививки и их польза». Покрытый кафелем пол совсем недавно вымыт, и в его некоторых местах еще растекаются лужи воды, оставленные от плохо выжатой тряпки, которой провели по поверхности. На креслах, стоящих у стен, которые располагались прямо напротив дверей в реанимацию, сидит, а точнее нервно дергается, мужчина среднего возраста, на чьем ли
Ярко освященный коридор, стены которого увешаны разнообразными стендами, начиная от «СПИД- миф, или реальность?» и заканчивая «прививки и их польза». Покрытый кафелем пол совсем недавно вымыт, и в его некоторых местах еще растекаются лужи воды, оставленные от плохо выжатой тряпки, которой провели по поверхности. На креслах, стоящих у стен, которые располагались прямо напротив дверей в реанимацию, сидит, а точнее нервно дергается, мужчина среднего возраста, на чьем лице видна неприкрытая мука, и тоска. И некая затаенная боль. Описывать человека нет смысла. обыкновенный обыватель, коими полны орловские улицы. Их лица неприметны, и не запоминающиеся, они обычно одеты так, чтобы не выделяться из общей массы, и не привлекать к себе излишнее внимание, которого они боятся как огня.
Мужчина постоянно тянется ко внутреннему карману куртки, и нервно, подрагивающими пальцами, мусолит пачку сигарет «Ява». Его вспотевшие ладони слегка переминают ее, но когда пальцы уже ныряют за сигаретой, то его взор падает на табличку, где нарисована дымящаяся сигарета, перечеркнутая черной линией, под которой сделана алая надпись: « No smoking». Чуть пониже ее четко дописано аккуратным почерком: «просьба в коридорах больницы не курить».
Мужчина тоскливо вздыхает, и снова пихает пачку в карман, из недр которого и извлек ее, чувствуя, как в уголках губ медленно собирается слюна.
Неизвестно, сколько времени он сидел так, в молчаливо тягостном ожидании, что давило на него, мучая неопределенностью, и зловещей тишиной стен.
Скорее всего прошло несколько часов, хотя ему и показалось, что несколько секунд, когда открылись двери, и из них появилась изможденная мед-сестра. При ее виде мужчина резко поднялся на ноги, делая пару неуверенных шагов, и пронзая ее взглядом. Губы предательски затряслись, силясь произнести то, что хотело выйти из глубины его сердца, но вырывался лишь прерывистый хрип.
В глаза девушки, что были полны усталости, и некой боли, появились лучики понимания, и на бледном лице проступила улыбка, что сразу сделала ее более оживленной: « с ним все нормально, и его жизнь вне опасности. Но сейчас он спит, так как потерял слишком много крови. Видимо его кто то очень сильно любит, ибо он не просто перерезал вены..» - она замолкла в неуверенности, видимо не зная, как сказать, но все таки продолжила – «такое ощущение, что он не перерезал их, а грыз, грыз своими зубами, ибо раны очень ужасные ,а вены…»
Мужчина не смог более ничего слушать, лишь упав в кресло, закрывая лицо глазами, и начав истерично рыдать, может быть впервые за всю свою жизнь не стыдясь своих слез, и боли, не боясь, что его увидят в таком состоянии, увидят, и осудят.
Был обыкновенный осенний вечер, не предвещавший ничего интересного или необычного. Смеркалось, и улицы города медленно, и неуклонно погружались в сон, когда редкие жители Орла спешат после работы в теплые дома, где их ждут любящие семьи, еда, и отдых. Только один парень шел от своего одногрупника домой, неторопливым и переваливающимся шагом устремляясь по одному ему известной траектории, которую он очень часто совершал в последние несколько месяцев своей учебной жизни. Накинутая на тело черная куртка развевалась неким знаменем от ветра, создавая некого рода крылья, что развивались за его спиной. На шее была видна серебряная цепочка с небольшим медальоном, на котором был изображен святой. Черная майка открывала бледную шею, явно давно не видящей лучи яркого солнца. Картину завершали его темные синие джинсы, сильно помятые, и измазанные то ли грязью, то ли давно приевшеюся пылью, что создавала джинсам чуть ли не мистический облик. А может просто уже было темно, и у людей рябило в глазах.
Карие глаза, низко посаженные в глазные впадины беспокойно бегают по сторонам улицы, замечая тени редких прохожих. Каждая тень, проходящая рядом с ним заставляла его дергаться, и немного испуганно провожать взглядом. Может виной были его наушники, в которых на всю громкость играла музыка «Amatory», а может виной служил постоянный страх перед людьми, и некая неуверенность от того, что именно нужно прохожим от него?
Чем бы это не было, парень медленно шел по своему маршруту, избегая столкновения с людьми, что еще были на улицах, но все более исчезали по квартирам, и чуть ехидно улыбался, слыша мрачное бормотание солиста, и подпевая своей любимой группе. « Дым, свет, тишина! Все что останется мне от тебя» - шептали его губы в такт музыке, и он неспешно подошел к перекрестку улицы. Нужно было заметить еще одну особенность героя. А именно то, что он чуть прихрамывал на правую ногу, с трудом опускаясь на нее. Либо был хромым от рождения, либо побывал в неком приключении, что выбило его из привычно колеи. Если судить по закусанным нервно губам, то скорее всего он был вынужден хромать только временно. Блеск в глазах налицо выдавал любителя большой скорости, и быстрых передвижений.
Нетерпеливо подплясывая на своей здоровой ноге, парень косился каждые несколько секунд на светофор, стоявший напротив, и моргающий красным светом. Чуть скривившись, парень тихо матюгнулся на железку « ну давай же су…» -выдавая тем самым свое нетерпение. Полминуты, что пришлось ждать, ему показались вечность, и вот наконец то перед ним появился столь ожидаемый зеленый цвет.
В буквальном смысле слова сорвавшись с места, парень перешел через дорогу, злобно косясь на машину, что нетерпеливо рычали моторами, в ожидании, пока двуногая преграда не сойдет с их пути, и не позволит ринуться дальше по ночному, и мокрому шоссе, пока встречный удар такого же хищника не остановит сердце машины – человека, что мертвой хваткой сжимает руль, напряженно и чуть испуганно взирающий на мир через мутные стекла чудовища, в котором он вынужден сидеть.
Парень чуть хмыкнул, явно выражая свое отношения к любителям «отращивать задницы, вместо того, чтобы наслаждаться прохладным вечерним воздухом» и направился через светящиеся арки магазинов по мостовой, уже не опасаясь никаких машин. Дорога лежала теперь позади него, оставляя железные тонны там же.
- Ублюдки, скоро вы прирастите себя к своим железкам, и будете их рабами – камнями с губ сорвались слова, произнесенные для него шепотом ( все таки музыка, гремящая в его ушах, создавала иллюзию тишины). На самом деле его слова пронеслись громом перед арками, и последние продавцы, уже закрывающие двери, недоуменно смотрели вслед странному силуэту, привычно крутя пальцами у виска. К странным людям здесь уже давно привыкли, и даже не трогали их. Дурку вызывали только в том случае, если человек вел себя агрессивно, а этот студент, тихо бредущий, не казался опасным. Откуда им было знать, что бездонные карманы его куртки затаили в себе 4 метальных ножа, уже несколько месяцев ждущие только одного – вкусить чужой крови, и оправдать затраты своего хозяина, что приобрел их.
Наверное в этот вечер ничего и не случилось бы удивительного, и не появилась бы даже моя история, если не одно но. У парня развязался шнурок на левой ноге, и он наклонился, чтобы вновь завязать замысловатый узел, явно не похожий ни на морской узел, ни тем более на бантик, которому учат детей все родители. Эта была своя странная фигура, напоминающая скорее некое летучее существо, алчно раскрывшее свои крылья. В общем, чтобы не напоминало это, чуть изуродованные пальцы правой руки за несколько мгновений сделали нужную фигурку, и парень начал уже приподнимать с корточек, когда из уха вылетел наушник.. В сознание студента сразу стали врываться столь ненавистные ему звуки города – крики телевизора из окон домов, приглушенные ссоры очередной семейной четы ( «счастливой своей жизнью»), звуки шин машин, и столь противные тормоза. Он так люто ненавидел все это, что сразу же скривился, ловля ладонью наушник, чтобы прервать потом лишних звуков. Но в последний он замер, автоматически устремив взгляд в сторону нового шума, что повлиял потом на всю его дальнейшую жизнь.
Кричала девушка, точнее не просто кричала, а отчаянно звала на помощь. Ее голос шел из темноты глухих переулков, что равнодушно разлеглись перед парнем, и будто звали к себе. « Давай, давай, рискни, если смелый» - казалось шепчут они.
Парень лихорадочно крутил головой по сторонам, в поисках тех ,кто мог услышал крик, и броситься на помощь. Но как назло именно сейчас улица была полностью пуста, и безжизненна. И лишь перепалка семейной пары давала знать о том, что улица не вымерла.
Студент медленно, как под воздействием гипноза, потянулся во внутренний карман своей куртки, выключая музыку, и напряженно вслушиваясь в зловещую тишину. Наверное, в глубине сердца он надеялся на то, что крик ему только послышался, и что он может спокойно пойти домой. Ибо он прекрасно понимал, что уже дома, лежа в теплой комнате на своей мягкой кровати, он сможет окончательно убедить себя в том, что ничего не слышал, и это был глюк. А если что и было, так это не его проблемы. Девушка сама виновата, что шла в такое время суток домой по темному переулку. Вы можете сказать, что это СЛИШКОМ эгоистично. А я скажу, что это слишком по нормальному ,как принято считать у нас сейчас. Ибо сейчас в современном мире проявление героизма рассматривается как последняя стадия дебилизма. И это давно доказано, так что не буду даже пытаться спорить с вами, читающий сейчас эти строки. Просто имею свое мнение и ИМХО.
Уже практически убедив себя в том, что ему просто послышалось, и не более того, и пытаясь убить в себе чувство серого осадка, которые не терпел обмана, и честно говорил ему, вгрызаясь в самую глубину его души: « ты трус, самый настоящий трус! Неужели ты бросишь девушку одну?»
Жаль, жаль что я не могу передать чувства, давящие сейчас на плечи парня. Его глаза лихорадочно горели в поисках хотя бы одного человека, что мог бы помочь ему. Но никого не было, и приходилось решать, причем решать немедленно. Скорее всего он решил поступить как и любой нормальный человек в таком случае. Тяжко вздохнув, медленно направил свой шаг прочь из начала темной улицы. Но вот снова повторился крик, в котором можно было разобрать слова. Кричала молодая девушка, и в голосе слышалось отчаяние, и некая обреченность.
-Пожалуйста, помоги… - затем голос резко смолк. Возникало только одно ощущение- ей закрывали рот. Вот тогда то парень и решился. Откинув прочь все свои страхи, и несмотря на явно не способную к быстрым перемещениям ногу, он как мог быстрее начал приближаться к тому месту, откуда слышался голос. Через несколько десятков метров перед ним возник небольшой черный забор, сделанный из хорошей стали, поднимающийся примерно до уровня его таза. Решение было только одним, что парень и исполнил в действительно, не особо думая о том, что может приземлиться на больную ногу. Разбежавшись буквально в паре шагов от преграды, он резким рывком перекинул свое тело через забор, из тускло освещенного места падая уже а абсолютную тьму, не зная, что его ждет, и куда приземлятся его ноги.
-Хаос меня дери, вот я дурак – только и успели прошептать тихо его губы, чуть изогнувшись в гримасе, скорее всего означающей, что де сам понимает, что потом горько пожалеет о том, что делает.
Что и произошло. При приземлении и касании с землей, его больная нога чуть хрустнула, отчего вспышка боли прошлась по всему телу. Студент лишь нелепо взмахнул руками, падая на мягкий асфальт, вонзаясь зубами в рукав куртки, чтобы просто не заорать благим матом от пронзительной боли. Наверное, он бы и остался так стоять, приходя в себя, если бы крик помощи не раздался снова. Причем очень близко. Оторвавшись от своей куртки с большим трудом, наш незадачливый герой бросил взор вперед, и в метрах 8 от себя увидел одиноко светящийся фонарный столб, к которому испуганно прижималась девушка. На ней была белая куртка, что явно не сочеталась с той атмосферой, что сейчас была вокруг. Длинные волнистые волосы были растрепаны в нелепый веер. А рядом стояло два амбала, один другого выше. Один был на голову выше нашего героя, и лица парня ( или мужчины) видно не было. Зато очень широкая спина давала представление о своем хозяине. Второй находился в пол оборота, и на хитровато-лукавом лице горела неприкрытая похоть, и торжество ситуации. Он был более тонкий, чем свой «напарник», но возвышался своим ростом. Вся эта картина за пару мгновений улеглась в голове студента, и заставила его поднимать на ноги, и быстро хромающим шагом приближаться к людям. Рука сама потянулась в карман за столь любимым ему ножиком. Короткое, и очень острое лезвие ножа, сделанного из качественной стали, что покоился в пластмассовых ножнах, которые можно прикреплять и к ремню. Пальцы привычно скользнули в кольцевую дырку, сделанную в самой рукояти ( в нее помещалось до трех пальцев сразу, что делало при правильном сжимании ножа его просто продолжением руки. При таком раскладе выбить его было бесполезно. Только ломать руку. При этом же баланс ножа при кидании просто изумительный), и сжались образуя кулак с выдвигающимся лезвием. Плеер, что еще до прыжка через забор, плевался судорожно музыкой, давно затаился в кармане, будто понимая, что сейчас не время. Расстояние медленно сокращалось ( для парня, ибо на самом деле он, несмотря на свою ногу, просто несся к ним). Первым, как не удивительно, героя заметила девушка. Лицо удивленно стало вытягиваться, и она будто забыла про два зловещих силуэта, что прижимали ее к фонарю. Изящная и тонка рука потянулась в сторону парня, и застыла, чуть дрожа. Губы изумленно задрожали, силясь что то выговорить. Вот только что, студент уже не слышал. Итак, пока приближался сюда, в его голове шумно стучали виски, и пелена застила глаза, а теперь он просто ничего не слышал, уже приблизившись до расстояния удара. Амбалы почуяли неладное, и начали поворачиваться в сторону парня, но слишком, слишком медленно.
-Твари – взвыл он, резко выкидывая нож прямым ударом, обрушивая в затылок верзилы. Он уже не понимал что делает, входя в состояние озверения, когда уже все равно кого бить, и за что. Мужчина (теперь можно было понять, что это явно не парень, ибо ему было около 30 лет) чуть хрюкнул от внезапного удара, и начал падать прямо на девушку, что истошно завизжала при виде крови, что брызнула алыми потоками на лицо странного студента. Второй мужчина уже поворачивался, но также не успевал. Свистящий удар той самой поврежденной ноги ему по коленям, и сокрушительный удар, отчего голова резко ударилась о грудь с тяжелым звуком, и безвольно опрокинулась назад. Тело падало, а озверевший парень ударом ножа, направленного прямо в грудь, добил амбала, уже весь забрызганный кровью.
« Идиот, что ты наделал?» - истошно вопило ему сознание, но парню было все равно. Много лет гонимый такими же амбалами в жизни, не смеющий свободно вздохнуть, или прогуляться просто по ночному городу, ибо всегда предупреждали родители о том, что по ночам ходить опасно. Ненависть к маньякам, страх за родных, горечь за ранние потери из за таких же ночных стычек - все это ярким огнем взорвалось в его сознании, и он медленно начал поворачиваться к спасенной девушке, уже думая, как помягче обьяснить ей то, чтобы она не боялась его.
Но ничего сказать он просто не успел. Мощный удар каблуком, направленный прямо в промежность ног, вызвал целую кавалькаду звезд, и фонтан боли. К этому же не дающая покоя нога завершила картину, и он просто упал на мягкое тело (или труп?) мужчины, который первый попал под его удар.
Странная картина получилась? Дальнейшее повествование все пояснит, и расскажет, что произошло на самом деле. Наберитесь терпения, и все узнаете.
Парень медленно приходил себя. Сознание отчаянно цеплялось за мрак, не желая появляться вновь. Ведь там было так хорошо, и спокойно, в Пустоте. Ей не хотелось снова возвращаться в мозг сего представителя существ, но все-таки сдавалось под гнетом. Парень застонал от жуткой боли, что раздирала ему ногу, и промежность, и сплюнул кровь, что текла по губам. Попытка вытереть дорожки крови не увенчались успехом. Руки были непослушны, будто в них залили свинец. К тому пропал ножик из его сейчас судорожно сведенных пальцев.
-Проснулась падаль! – раздался женский голос, в котором от женщины ничего кроме имени и не было. Очень грубый (явно из-за курения, ибо каждый второй слог сопровождался характерным кашлем) и жуткий по интонации, он не предвещал ничего хорошего. По крайнем мере, парню точно.
По прежнему продолжал светить фонарь, что освящал жуткую картину, но в ней что-то незримо изменилось. Появилось несколько новых силуэтов, что сейчас стояли в тени улицы. Они были видны как некие расплывчатые тени, и не более того. Даже точное число нельзя было понять. На вскидку их было около 10 человек, а может просто у него двоилось в глазах. Да и неважно это все было, ибо он уже понял, что нарвался на банальную утку. Как много раз он слышал о том, что некоторые группировки специально разыгрывают сцены «невинная жертва», дабы приманить одиноких прохожих. Вот он и попался на такую уловку, решив поиграть в героя.
«Доигрался, дурак. И что теперь будет?» - мелькнуло в голове парня, и тут же исчезло. А что было думать то? Зловещие силуэты и так отвечали сами за себя.
- Ну так что будем с тобой делать, герой?- раздался тихий голос, и одна из фигур вышла из тени, чуть наклоняясь к парню, равнодушным взором скользя по нему, будто перед ним лежал беззащитный щенок. Хотя нет, сравнение неверное. Увидь щенка, он наверняка бы умилился, и погладил его. А сейчас для него студент был не более, чем очередной объект, с которым нужно что нибудь сделать, и сразу же выкинуть из головы, как лишний элемент.
Это был уже сформировавшийся мужчина, еще не лишившийся юношеской пылкости, о чем говорили чуть горящие глаза, что пронзали моего героя. Странное сочетание, не так ли? Пыл в глазах, что предназначался совсем не жертве, куда был направлен взор, но он был. Модно уложенные волосы говорили о явном вкусе мужчины. По крайней мере о таком сразу не подумаешь, что он может ходить вот так по темным переулкам с компанией, что почтительно молчала за его спиной. На теле был одет… изумительно поглаженный, без единой складки пиджак, под которым угадывался силуэт белоснежной рубахи, и стильно надетого галстука. В общем вся картина создавала вид очень странный, что никак не мог влиться в происходившее сейчас.
За спиной молодого мужчины раздались нетерпеливые голоса – Жбан, ну хватит там разглядывать его. Слоника под шкурку ему, и с копыт. Утром козлы найдут, и айда. – хриплый голос, полный ненависти ко всему миру, и каждому человеку в отдельности. Нужно быть очень несчастным и забитым существом, чтобы опуститься так низко, до такого уровня ненависти. Видимо, что жизнь так и поступила с этим человеком, опустила его для укрепления духа и личности. А он, вместо
За спиной молодого мужчины раздались нетерпеливые голоса – Жбан, ну хватит там разглядывать его. Слоника под шкурку ему, и с копыт. Утром козлы найдут, и айда. – хриплый голос, полный ненависти ко всему миру, и каждому человеку в отдельности. Нужно быть очень несчастным и забитым существом, чтобы опуститься так низко, до такого уровня ненависти. Видимо, что жизнь так и поступила с этим человеком, опустила его для укрепления духа и личности. А он, вместо того, чтобы карабкаться, и преодолевать все, позволил себя засосать в пучину, и сделать себя таким, какой он и был.
Хотя, к чему сейчас здесь философия о том, что его сделало таким? Сам себя он и сделал таким, и только он.
Названный Жбаном чуть скривился в гримасе, полный чувства превосходства перед теми, кто так называл его. Но и некая горечь, затаенная в самой глубине его сущности проскальзывала в глазах человека. Хотя, он сам и не пытался ничего понять, или осознать, довольный тем, что сам себе считал лучше «напарников», и не пытался более ничего делать. У него не было дальнейшего стимула для развития.
Он поднялся, и оглянулся через плечо на стоявших позади него людей со своей притягивающей улыбкой. Что то зловещее было сейчас у него во взгляде.
- А что с ним делать? Он покалечил наших друзей. Просто взгрейте его как следует, и оставьте здесь. Если подберут утром, то его счастье.
-Вот так то лучше –раздался неясный смех и темноты начали медленно появляться силуэты мужчин, и парней, что стояли все время в темноте. В руках у них были биты, и у некоторых даже блестела сталь. Они начали подходить к студенту, что лежал, не в силах пошевелиться..
- Осподи- только и прошептал парень, сплюнув, и попытавшись перекреститься… Вот только он не успел – удар биты переломал кости, дробя кисть на части. Готовый сорваться с его изогнутых губ крик был «погашен» таким же смачным ударом в голову, и он просто потерял сознание…Именно это и спасло парня.. Уже неподвижное тело продолжали долго и методично пинать, иногда проходись битами.
А утром тело парня нашли, и скорая увезла его в больницу..Естественно, что он выжил, иначе бы я не смог узнать от него эту историю, и написать ее вам, чтобы вы задумались о жизни. К чему было сейчас все, написанное мной? Все просто. Я никогда не забуду его слова, холодные, и очень правдивые для него самого: «Помогать людям? Зачем? После того, что я пережил, я понял лишь одно. Этот гребанный мир не нуждается в помощи, он не нуждается не в чем, кроме хорошей встряски, что он заслуживает. Я ненавижу людей»
И знаете? Иногда гуляя по городу, видя равнодушные лица людей, или слыша маты, когда случайно задевал кого либо из них, я вспоминал слова этого незадачливого паренька. И знаете, что я думаю? Он прав. Помогать ЭТИМ существам, что гордо называют себя «люди», и убивают себе подобных ради прихотей…. Я не буду этого делать. Мир уже показал, как нужно жить в нем.. Здесь выживет лишь МРАЗЬ.
|
